– Ну, что, начинаем? – спросил оружейный техник Горев. Если прицелы сбиты, именно ему придется с ними возиться.
– Начинаем, начинаем…
Снайперы привычно расчехляли оружие. Сегодня это были винтовки «Rangemaster.338», утопленные в поролоне легких и надежных алюминиевых кейсов. Немудрено – каждая являлась сложным, особо точным прибором и стоила около миллиона рублей. Рядом лежали стойки для крепления мишеней, большой молоток, карематы[19], стояли зеленые металлические контейнеры для транспортировки ночных прицелов, коробки с патронами, пустой патронный ящик для сбора стреляных гильз, деревянные колышки, пакет с разноцветными надувными шарами и две ростовые мишени на заостренных древках.
– Сегодня ветер меньше, чем в прошлый раз, – сказал Ратников.
– Угу, – ответил Котин.
– Ну что, проверим сначала по пристрелочной, на сотку?
– Угу.
– Сегодня ты красноречив, как никогда. О чем задумался?
– О главном вопросе физики: почему у тех, кто побывал на войне, крыша едет?
– Ничего себе! Не знаю, как насчет «едет», но у тебя под крышей все перемешалось. Физику с философией путаешь, – усмехнулся Ратников. – А чего ты вообще над этим вдруг заморочился?
Белый фонарь на вышке оператора показывал, что вести огонь запрещено. Они взяли металлические стойки, мишени и пошли в поле, продолжая разговор на ходу.
– По телеку фильм про Криса Кайла показывали… Его бывший морпех застрелил на стрельбище. Сказали – из-за посттравматического стресса. Мне Лариска и говорит: «Мол, видишь, что после твоих командировок случается. И этот Кайл был снайпером, и ты, оба воевали в горячих точках… И тот морпех такой же! И твои друзья такие!»
«А мне ты это к чему говоришь?» – спрашиваю.
А она: «Да к тому, что ты вчера водителя автобуса чуть не убил! Ни с того ни с сего… Мне за тебя иногда страшно бывает». Сергей, а эти дятлы совсем обнаглели – наперегонки друг с другом гоняются, остановки проезжают, по сотовым телефонам за рулем болтают, еще и курят! А в салоне же дети есть, женщины… Вот я и завелся…
– Не переживай, я тебя не застрелю, – успокоил товарища Ратников. – Да и никаких синдромов у нас нет, каждые полгода медосмотр проходим…
– Да я не к тому… Мы с ней уже пять лет вместе. Два года как официально женаты. А она мне говорит такое…
Они шли по полю, заросшему бурьяном, репьи цеплялись к камуфляжным штанам. Здесь шла своя жизнь: шныряли под ногами шустрые суслики, стрекотали кузнечики, не глядя на цвет сигнального фонаря летали стрекозы, не опасаясь пуль, жужжали пчелы…
– Не бери в голову! – Ратников махнул рукой. – Переживает – значит любит. Объясни ей, что сами по себе командировки человека не меняют: если есть внутренний стержень, то война его только закалит. А если стержня нет или он слабый – тогда да, возникают проблемы…