Сигурд обнаружил племянника совершенно случайно, когда собирал дань с чуди, в Эстланде. Заметив, что ребенок нимало не похож на остальных, да еще и разговаривает уж очень учтиво, Сигурд принялся его расспрашивать. Поняв, что перед ним сын сестры Астрид, норвежец дал себе слово выкупить мальчика за любую цену. Но хозяин, чуя большую выгоду, выжал из Сигурда все, что мог, взял за Олава как за взрослого сильного челядина. Кроме того, эст уже сам полюбил разумного и красивого Олава, потому вообще долго отказывался вести речь о продаже. Все же под натиском Сигурда сдался и продал обоих мальчиков – Олав отказывался уходить с дядей без своего друга по несчастью Торгильса.
В Новгороде Сигурд держал детей тайно, поскольку совсем не был уверен, что Владимир одобрит такую трату, да и само воспитание чужого наследника могло попросту поссорить новгородского князя с Харальдом Серая Шкура. Но шила в мешке не утаишь. Олаву было двенадцать, когда на новгородском торгу он встретил вооруженного эста. Неудивительное дело, но, приглядевшись, мальчик вдруг понял, что за оружие перед ним. Эст держал в руках боевой топор Торольва! Олав, с трудом проглотив комок в горле, пошел следом за мужчиной.
Тот спокойно торговался, выбирая нужные ему товары, ни от кого не скрываясь. Эст надолго застрял у лотка со свежими калачиками, которыми торговала пухленькая вдовушка, так и стрелявшая глазками по сторонам. Казалось, для нее главным было не получение дохода от продажи товара, а привлечение внимания к собственным прелестям. Мужчина заигрывал со вдовушкой, и не без успеха, дело явно близилось к уходу с торга по обоюдному согласию, рука эста уже с вожделением поглаживала крутое бедро вдовушки, норовя забраться подальше, а губы под жесткими усами нашептывали в ушко что-то крамольное, от чего женщина хихикала и заливалась краской, но охальника не гнала, видно, нравилось… Олав подобрался ближе, не сводя глаз с топора, теперь у него не было сомнений, что это оружие кормильца. Мальчик уже справился с сильным волнением и теперь желал только одного – узнать, как попал в руки эста этот топор. Заметив интерес Олава к своему оружию, эст усмехнулся:
– Ну, чего таращишься, нравится?
Тот кивнул.
– Хороший топор, – довольно погладил рукоять оружия эст.
– Откуда он у тебя?
Эст подивился вопросу:
– Чего это? – Но не удержался и принялся похваляться, как захватил Торольва и зарубил его собственным же топором, потому что тот был слишком стар для раба.
– Ты Клеркон? – Голос Олава снова предательски дрогнул, произнося имя убийцы своего кормильца.