— И что же?
— И я понял, откуда этот оптимизм, господин милиционер!
— Как вы, однако, наблюдательны. Сразу, значит, поняли, откуда «ноги растут» у этого интервью?
— Догадаться несложно… Господин милиционер, вы должны взять меня с собой!
— А если я скажу «нет»?
— То… Ну, в общем, вы понимаете, я не дам вам улететь без меня!
— Заложите?
— Юрочка… Я просто вынужден вас шантажировать.
— Ради науки?
— Да.
— А что вы все-таки думаете, профессор, насчет этих «муму»?
— Каких «муму»?
— Ну кто там все время воет в этой Прекрасной долине?
— Ах, это… Ну, это маловероятно.
— Опять у вас все «маловероятно». А потом прибегаете — аж под дождем! — и клянчите!
— Видите ли, господин милиционер… Конечно, в условиях изоляции, в горных ущельях и долинах… В общем, ареалы популяций там могут быть столь малы, что генетические явления в этих популяциях… — забормотал скороговоркой профессор. — Понимаете ли…
— А ну вас… Ни хрена я не понимаю! — Юра махнул рукой, действительно отчаявшись что-либо понять. — Потом объясните.
— Я хочу сказать, господин милиционер, что рецессивные признаки, а также доминантные признаки в ареалах популяций…
— Ладно. Хватит бормотать. Времени у меня сейчас нет, профессор. Потом поговорим.
Юра прикинул перспективы.
Даже если бы у него хватило смелости — все равно убирать старого мухомора Горчицкого уже некогда! А вот если взять его с собой… То кто знает? Профессор старый человек, очень старый… Что, если его хватит по дороге кондратий?! Вот и некому станет шантажировать.
— Хорошо, профессор. Я не возражаю. Принимаю ваши требования — под давлением обстоятельств, — согласился Юра. — Будем считать, что вы сделали мне предложение, от которого невозможно отказаться!
* * *
Перед отъездом Ростовский решил проштудировать найденную в шестьдесят девятой квартире тетрадку. По сути дела, это теперь — его путеводитель. Каждая отмеченная в дневнике деталь может пригодиться, когда он наконец окажется в реальной обстановке.
Теперь, накануне рискованного путешествия, Юра решил заглянуть в дневник Эллы Фишкис еще раз.
Последнее время тетрадка лежала у него на кухне, наверху, на кухонном, висящем на стене шкафчике. Юра встал на стул, чтобы дотянуться до нее, и вдруг остановился в некоторой задумчивости.
Кое-что его остановило.
Ему вдруг показалось, что в его отсутствие в квартире кто-то побывал.
Более того… Ростовскому показалось, что тетрадку кто-то листал, во всяком случае, брал в руки.
Теоретически это возможно. Поскольку окно на кухне было из-за летней духоты все время открытым. Конечно, как милиционер Юра понимал, что окна перед уходом следует закрывать, но в таком случае его квартира превращалась к вечеру в душегубку.