Джейк поднял руки в примиряющем жесте.
— Вы будете находиться рядом с крайне ценным и редким иноземным реликтом. Я не уверен, что хочу, чтобы вы или кто бы то ни было еще палили из оружия поблизости. Это действительно необходимо?
— Наш работодатель, кажется, думает так.
Наш работодатель?
— Мистер В. ничего мне об этом не говорил.
Эр-Эм осмотрелась вокруг, затем сказала тише, подступая к Джейку.
— Он престолонаследник. Он не должен рассказывать кому-то из нас что-либо, что не считает нужным.
Глаза Джейка слегка расширились при упоминании титула Валериана. Значит, она не блефовала. Однако…
— Мне это не нравится. Он позволил мне увидеть резюме остальной части моей команды. Почему не ваше?
— Возможно потому, что он полагал, что вы не будете знать, как должным образом оценить моё резюме. Или меня.
В этом отношении она взяла над ним верх. Получается, он прямо заявил, что она не может делать свою работу.
— Дело не в вас лично, — произнёс он. — Мне вообще не нужна охрана.
Стоило этим словам сорваться с губ, как ему захотелось взять их обратно, но, разумеется, было уже слишком поздно.
— Профессор, вы можете недолюбливать нас и возмущаться сколько угодно. Но в конечном итоге мы отдадим свои жизни, чтобы спасти вашу. Просто не стойте у нас на пути, и мы все сделаем.
Эр-Эм повернулась и зашагала прочь. Несколько секунд спустя еще одна женщина и трое мужчин, которых Джейк не знал, — по всей вероятности, сотрудники службы безопасности Дал — протиснулись мимо него, подталкивая друг друга и поглядывая на него с усмешками, смысла которых он не мог уловить.
Джейк остался один на мгновение. Он ничего не мог поделать: похоже, он произвел плохое впечатление на… ну, почти на всех.
Джейка никогда раньше не окружало такое количество пехотинцев. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Когда-то Джейк считал себя человеком добродушным и оптимистичным, и сейчас, в предвкушении раскопок «храма» на Немаке, эти качества вновь просыпались в нем. Однако общение с некоторыми из морпехов оказалось не просто неприятным, а попросту лишало силы духа. Но порядком проработав с молчаливыми, а порой и угрюмыми, мужчинами, — Джейк в самых ярких красках представил Дариуса — он понимал, что такое отношение отнюдь не результат снисходительного или даже враждебного отношения со стороны других, нересоциализированных пехотинцев.
Причина крылась в осознании того, что даже самые лучшие из тех, кто был на корабле, когда-то оказались способны на преступления столь гнусные, что Джейк покрывался потом при одной мысли о них.