Как скоро власть столкнет отца и сына? Как скоро понимание угрозы своей власти и жизни заставит Сулеймана посмотреть на Мустафу совсем иными глазами? А сам Мустафа, как скоро он поймет, что главное препятствие к власти собственный отец?
Когда-то Мехмед Фатих (Завоеватель) сказал, что лучше потерять принца, чем провинцию, и получил согласие духовенства на уничтожение любого претендента на власть, кроме самого правящего султана, будь это даже брат или сын.
Когда-то древний мудрец, кажется, его имя было Каутилья, но для Хафсы все равно, сказал, что правитель должен со дня рождения своих сыновей неотступно наблюдать за ними, потому что царские сыновья подобны ракам: они пожирают своего родителя. Если в сыне не проявится любовь к отцу, то его лучше убить.
Страшно, казалось, этого никогда не будет, а если и будет, то когда-то очень-очень не скоро, но теперь валиде вдруг поняла, что скорей, чем она надеялась. И дело не только в Мустафе или Сулеймане, дело еще и в Махидевран: желая получить власть над гаремом, она может перешагнуть через мешающего Сулеймана. Не потому, что Махидевран злодейка или безумно жаждет власти, не потому, что не любит Сулеймана или обезумела, а потому, что столкнуться им предстоит с Хуррем, с каждым днем набирающей влияние. И схватка эта будет не на жизнь, а на смерть. Ни одна из женщин не виновата в предстоящей схватке, у них просто нет другого выхода, потому что сын победительницы останется жить, а проигравшей погибнет.
Зачем рожать султану сыновей, кроме одного, старшего, если знать, что их убьют? Но как иметь всего лишь одного, если смерть каждый год собирает свой страшный урожай?
И так плохо, и эдак… Как же не будет болеть сердце у валиде, если это беда ее сына и ее внуков?
Хуррем скучала, она сидела, разглядывая вышивку, и вдруг попросила возившуюся со своими снадобьями Зейнаб:
– Расскажи еще о Нур-Султан?
– О ком, госпожа?
– О Нур-Султан, так ведь звали мачеху валиде?
– Да, госпожа, только к чему это вам?
– Расскажи! – строптиво потребовала Хуррем. Ей хотелось капризничать. Если спросила просто так, то теперь настаивала именно из каприза. Ее мало занимала какая-то там Нур-Султан, хотя уже слышала рассказы об этой замечательной женщине от Зейнаб.
Кажется, на нее хотела бы быть похожей валиде, но уж это Хуррем волновало мало.
– Я мало знала ее саму, к тому же давно это было… Но что знаю – расскажу.
– Только не пересказывай, как она в Москву ездила или хадж совершала, я и без того помню. Просто расскажи, какая она была.
Зейнаб начала говорить о том, чему НурСултан учила Хафсу: заботиться о сыне и надеяться на него, а не на мужа.