Второй евнух Масад, новенький, такого раньше не видела, нес за госпожой книгу, ту самую, которую прислала сестра шаха Тахмаспа Перихан-ханум, «Восемь райских садов» Хосрова.
Роксолана подогнула под себя ноги, устраиваясь на диване кёшка поудобней, Гюль укутала ее накидкой из соболей, подала книгу. Хасеки открыла там, где шел рассказ о посещении шахом четвертой из башен семибашенного дворца – зеленой, в которой жила прекрасная славянская принцесса.
Чтобы отвратить грозу Востока и Запада шаха Бахрама от охоты, из-за которой тот перестал заниматься государственными делами, его мудрый визирь придумал ловкий ход. Он велел построить дворец с семью башнями, в каждую из которых поселил свою прекрасную принцессу: в черном индийскую, в шафрановом систанскую, в зеленом славянскую, в алом татарскую и так далее.
Роксолане понравилось, что славянская принцесса жила в зеленом дворце, а еще она подумала, что вряд ли появление семи красавиц и умниц, каждая из которых всю ночь развлекала шаха назидательным рассказом и не только им, способствовало улучшению работоспособности шаха. Смог ли он заниматься государственными делами, сменив охоту на газелей ласками семи жен?
Она тихонько посмеялась, подумав, что ей еще повезло иметь только одну Махидевран вместо шести умных соперниц.
Одетая слишком легко Гюль явно замерзла, Роксолана посмеялась теперь над ней:
– Вели Каплану принести тебе соболью накидку.
– Я лучше схожу сама, обуться тоже стоит потеплей. К тому же он принесет не то.
– Пусть Каплан проводит тебя. Со мной останутся другие.
Если честно, ей хотелось разглядеть нового евнуха. Молодой красивый парень был явно светлей остальных и обрезан не так давно, потому что и голос у него не сломался, и выглядел он пока еще больным. Интересно, что заставляет уже не детей, а вот так становиться евнухами. Это очень опасно, после операции можно погибнуть, вообще, в таком возрасте выживают редко.
Некоторое время после ухода Гюль она искоса поглядывала на евнуха, но потом снова уткнулась в книгу.
– Госпожа…
– Что случилось?
Масад стоял, сложив руки на животе, как положено евнуху, так, словно это не он произнес. Но стоило Роксолане поднять на нового евнуха глаза, как тот продолжил:
– Госпожа… У меня есть письма и другие документы, обличающие Великого визиря.
– Что?! Зачем ты говоришь это мне?
Вместо ответа он вдруг протянул листок, вытащив откуда-то из рукава:
– Прочтите.
Самая не понимая, зачем делает это, Роксолана взяла листок и развернула.
«Как же я стонала от головокружения в далеком краю грусти и объятьях жестокой разлуки, но вдруг легкий ветерок принес строки от Вас. Он вернул к жизни мое бездыханное из-за разлуки с Вами тело…».