— Я живая! Живая. Теперь навсегда живая.
* * *
Доктор Бурцев удивился, когда утром ему сообщили о смерти поступившего накануне пациента, 25-летнего Андрея Назарова. Парень скончался от внезапной остановки дыхания.
Это было неприятно. Но, разумеется, никакой здравомыслящий человек не стал бы обвинять в этой смерти психиатра Бурцева. Сергей Николаевич чувствовал, что совесть его в данном случае чиста, поэтому происшествие довольно скоро выветрилось из его памяти.
Врачи не любят вспоминать о мертвецах. У них хватает хлопот с живыми.
г. Смоленск
Уже стемнело, когда следователь Владислав Паншин и его молодой стажер Юрий Мирошников вышли из дверей поселкового отделения милиции. В сумерках при свете фонаря поблескивали схваченные ночным морозцем прелые мокрые листья на обочине дороги. Хрусткой белой ледяной глазурью украсились черные еще час назад лужи.
— Похолодало, — сказал Юра Мирошников, зябко передергивая плечами. Паншин не ответил — он уставился в скопление мрака под ветвями раскидистой ветлы справа от дороги. Красные искорки вспыхивали и гасли в тени под деревом, будто чьи-то злобные глаза пялились оттуда на мужчин.
— Караулит, — вполголоса сказал Паншин и полез в карман за сигаретами.
— Кто? — не понял Мирошников.
Паншин не ответил. Красные огоньки под ветлой рассыпались и погасли. Из темноты выступила к свету высокая сутулая фигура.
— Здрасьте, гражданин начальник. Новости есть? — хриплым голосом поинтересовался мужчина.
Паншин обреченно вздохнул и сказал, закуривая:
— Нет, Коржев. Извини. Если б что было…
Расстегнув короткое драповое пальто, следователь как бы невзначай сунул руку за пазуху, одновременно делая шаг вперед, чтобы в случае чего успеть прикрыть ничего не понимающего новичка-стажера.
Но это не понадобилось: потоптавшись, странный человек сплюнул и ушел. Следователь перевел дух и, вынув руку из-за пазухи, застегнул пальто.
— Не понял, — сказал новичок, изумленно задирая брови.
— Давняя история, — проворчал следователь, хлопая себя по карманам в поисках сигарет. — Четыре года прошло, а мужик все не уймется. Хотя понять его можно — отец, что ни говори…
* * *
Ранним утром во вторник, 10 июня 2003 года, двое пацанов-школьников: Артем Балашов, 8 лет, и Костя Коржев, 9 лет — играли на лысом пятачке за гаражами садово-дачного товарищества неподалеку от поселка Нижняя Дубровка. Гоняли футбольный мяч, отрабатывали «чеканку», время от времени били в импровизированные ворота — между перекладинами давно сломанных качелей.
За ними следила, сидя на старой карусели, Настя Волошина, 8 лет. Мальчишки ее в игру не принимали, но Настена не уходила.