Под конец и вовсе Зимин на коленках ползать начал, как младенец, чтоб сил не тратить. Лазил так два часа и полную десятилитровую корзину грибов нарезал, а они все не кончаются. Да какие отборные еще грибы! Ровно игрушечка — крепенькие, упругие, ни одного червячка. Опомнился, когда корзину в руки взял и от земли оторвал — пудовая. Донести бы теперь до дому все это богатство.
* * *
День выдался хмурый. К полудню дождик начал накрапывать. Выбрался Павел на знакомую тропу и домой отправился. Идет медленно, корзина тяжелая правую руку оттягивает.
Вот, наконец, и развилка, вот поле бывшее колхозное, взгорочек, за ним овражек, в котором ручей всегда шумит…
Подходит Павел ближе к овражку, а ручья не слышно. Спустился вниз — глядит: и вправду, нету никакого ручья!
Овражек тот же, какой и был, ельником поросший, буреломом заваленный, а ручья на дне его никакого нету.
«Неужели промахнулся?» — думает Зимин.
Мог бы, наверно, и промахнуться: молодые елки все на одно лицо. Случайно глаза подвели — вот и завернул в какой-то другой овражек. Хотя и чудно — ведь здешние места Зимину лучше всех известны.
Выкарабкался Павел из оврага со своей ношей — глядит: а поле колхозное пропало. На его месте березовая рощица. Не могло ж поле так зарасти, пока Павел за грибами ходил?!
Идет Зимин вдоль лесочка, пытается сообразить, куда его занесло. А корзина на локте руку давит, да еще раскачивается — синяки натерла.
Вокруг тишина, только дождь по листьям шуршит, и березы стволами скрипят. Жутко: совсем чужой лес. Понял Павел, что заблудился.
Решил вернуться обратно на знакомую грибную поляну, чтобы оттуда по новой дорогу домой искать.
Прошел краем наискосок, вернулся к овражку, а там вместо молодых елок и бурелома — зеленая ряска на дне и черная вода: болото.
Что за наваждение? Единственное болото в здешних местах — за пятнадцать километров отсюда. То ли с ума схожу, думает Зимин, то ли нечисть голову морочит.
И вдруг аукнул кто-то неподалеку.
— Эй! Я здесь! — отозвался Зимин. Обрадовался и рванул на голос. Не разобрал еще — женский или мужской.
«Ну, кто бы ни был — главное, человек. Вместе и дорогу найдем!» — соображает Павел. И руки болят, и ноги гудят, запыхался с тяжелой корзиной, но торопится, лезет через буераки, чтобы человека в лесу не упустить, не потерять.
— Люди! Эй! Ау! — зовет Павел изо всех сил.
В ответ слышит какое-то бормотание — слов не разобрать, но вроде бы все ближе оно и ближе.
А уже похолодало. Солнце последним красным гребешком дальний ельник по макушкам поглаживает. Со всех ямочек, заимочек прелью, гнилью и сыростью потянуло.