— бодро объявил Игорь. — Кто первым?
— Я! — выскочила Катька.
Игорь покачал головой:
— Извини, Катерина, луч света, понимаешь, в темном царстве. Ты у нас самая худая, а тут надо хорошо побуриться за всех. Ванька пойдет.
Согнувшись в три погибели, вылезли мы в коридор. На последней развилке шедший замыкающим Игорь положил спичку головкой к выходу. Ванька осветил фонариком лаз впереди, прикинул что да как и начал «бурение».
Он лез медленно, нащупывая рукой почву, выгребая назад мелкие острые камни из-под живота и осторожно пробуя устойчивость плит.
— Ну как там, Вань? — тихо спрашивает Игорь.
— Отлично. Небо в алмазах, — пыхтит Ванька.
Спустя пятнадцать минут он трижды мигает фонариком с той стороны лаза, как было уговорено: прошел.
Вслед за ним пробирается Катька.
— Ну, гостей принимаешь? — выкликает Игорь, прислонившись к темному провалу шкурника и приставив ладони ко рту. — Эй!
— Гостям мы завсегда рады, — глухо откликается Ванька.
Игорь дает отмашку и внимательно следит за тем, как новенькие в нашей компании Юлька и Светка, давясь смешками и хихикая, проходят шкурник. Девчонки худые и гибкие, им проще.
Потом Игорь смотрит на меня.
— Ну, я пошел? Трансы мне протолкнешь.
— Давай.
Он снимает куртку и, пыхтя, протискивается сквозь шкурник. Я проталкиваю ему один за другим три наших транса со снарягой, снедью и аптечкой. Часть барахла оставили на хранение в спальном гроте, так что груз не слишком тяжелый. Игорь принимает. После чего я тоже снимаю куртку, киваю Петюне и в одном комбезе ввинчиваюсь ногами вперед в уже отполированный телами моих товарищей лаз.
— Не забоишься тут один? — в шутку спрашиваю Петьку. Он презрительно хмыкает:
— Кого? Шубина?[10] Мы с ним водочки выпьем.
Ну и наглец же наш Петюня. Меня разбирает смех, но я сдерживаюсь, чтоб не расширить грудную клетку лишним воздухом. В шкурнике дышать надо коротко и неглубоко, как ящерица. Иначе можно застрять.
Зря я об этом подумал. Только выбрался из узкой щели — увидел всех наших, сидящих возле выхода с заинтересованными лицами, — послышался вопль Петюни из шкурника.
— Эй, народ! Я застрял.
Голос, заряженный нервозностью, звучал напряженно и зло. Совсем не похоже на обычные раздолбайские интонации нашего смешливого друга. Игорь подобрался ближе и заглянул в шкурник.
— Спокойнее, Петруша. Выдохни! — скомандовал он, подсвечивая фонариком лаз. Мы увидели красное лицо Петьки с вытаращенными глазами, лоснящиеся от пота щеки, распластанные на черном камне.
— Ничего не вижу. Фонарь убери! — завопил Петька.
— Вот умудрился-то… Говорю ж тебе — выдохни, — повторил Игорь. Он говорил с Петькой, как доктор с больным — размеренно и тихо. — Давай подыши. Мы тебя видим. Шатурские ходили здесь, «беловцы» ходили. И мы пройдем. Без паники.