— Мами, ты здесь? Мэри взяла мою куклу и не хочет отдавать.
— Но ты сама мне разрешила.
— Не разрешала я.
— Не ссорьтесь, я иду, — крикнула Бетси и заботливо взглянула на Пруди. — Ты уверена, что будет двойня?
— Да. Только у меня будут два, мальчика, — уверенно сказала будущая мама.
Пруди похлопала по животу с довольной улыбкой. Когда-то в младенческом возрасте ее бросили родители, а сейчас она все еще не соглашалась с тем, что и ее детей необходимо отдать приемным родителям.
Бетси старалась быть реалисткой, но ее сердце разрывалось из-за страданий приемной дочери. Какое бы решение она ни приняла, жизнь ее сломана.
Обнявшись, они прошли через прохладный сарай к другому его концу, где образовался солнечный квадрат. Четырехлетняя кобыла по прозвищу Ягодка высунула голову за ограду и ждала, что хозяйка погладит ее влажный нос.
Бетси остановилась и пошарила в кармане шорт. Она искала морковку, которую чуть не забыла дома.
— Не получишь! — поддразнила она свою любимицу, жадно потянувшуюся за лакомством.
Похлопывая кобылу по грациозно изогнутой шее, Пруди заявила:
— Близнецам он сразу понравился.
— Девочкам нравится каждый повстречавшийся им мужчина старше пятнадцати лет, — ответила Бетси, прижимаясь лбом к шее лошади, как бы лаская Ягодку. — Это такой период у детей, особенно у тех, кто потерял отца в раннем возрасте.
Пруди недовольно усмехнулась. Лошадь навострила уши.
— Но они же не проявили симпатии к Гранту Коху.
— Грант — нахал, вот и все. У него сын уже почти студент. Он не умеет обращаться с маленькими детьми.
— Понятно. Зато шеф Стэнли умеет, да?
— О ради бога! — возмутилась Бетси. — Прекрати сочинять свой бредовый роман и делать из меня его главную героиню.
Она приласкала на прощание Ягодку и направилась к двери. Пруди шла за ней.
— А знаешь, что? Я впервые видела с тех пор, как попала сюда, что ты вышла из себя.
— Жара виновата.
— Ничего подобного, мами. Нравится тебе или нет, ты для этого парня все еще ставишь вечером свечку на окно.
Джон быстро прошел по разбитому полу гаража, где стояли три машины южной роты городских пожарников. Алая краска, покрытая свежим слоем полировочного воска, блестела. Ослепительно сверкали начищенные хромированные части. Их так натерли, что даже самый дотошный службист, вроде самого Джона, не мог бы ни к чему придраться.
Отперев дверь кабинета, Джон включил свет и поспешил распахнуть окна. Но ничего не помогло. От него по-прежнему мерзко пахло скунсом. Он стащил с себя рубашку с душком и швырнул ее в угол. Затем наклонился, чтобы расшнуровать забрызганные грязью ботинки, которые он надраил до блеска сегодня утром. Да, хорошенькое мнение он создает о себе у горожан. Хуже некуда.