Поняв, где он, разгневанный герой заставил себя открыть глаза. Так и есть — он лежит на спине на жесткой больничной койке. Оба колена забинтованы эластичными бинтами, под них подложены подушки. Все, кроме ног, кажется, в нормальном состоянии. Серьезных ожогов не заметно. Но по-прежнему трудно дышать. Он обратил внимание — соседние койки свободны. Значит, слава богу, никто из ребят не пострадал. Но все-таки надо узнать точно.
Джон собрался вызвать медсестру, но его рука соскользнула с кнопки: больной почувствовал — он в палате не один. С ним Бетси. Она заснула, сидя в кресле у постели.
Несмотря на одолевавшие его боли, Джон представил Бетси лежащей рядом с ним, свернувшись клубочком, как сейчас в кресле, а ее обнаженная спина прижимается к его груди.
Да, было время, старина Стэнли. Несколько часов, проведенных в высокой траве, где они предавались любви, — как же это было давно! Неужели ты до сих пор помнишь каждый вздох, каждый поцелуй, каждое движение юной, неопытной Бетси? Неужели в страстном стремлении зрелого мужчины обладать любимой женщиной ты все еще помнишь маленькие, чувственные руки, когда-то обнимавшие тебя, зеленого юнца?!
— Бетси, — позвал Джон тихим голосом. — Проснись. Как ты себя чувствуешь?
Она нахмурила брови, глубоко вздохнула и облизнула пересохшие губы. Мгновенно его охватило желание: ему хотелось освежить эти запекшиеся губы своими поцелуями, вернуть ласковую теплоту ее улыбке.
Отгоняя крамольные мысли в самую глубь сознания, Джон попытался сесть, но ахнул от резкой боли в коленях. Тошнота подступила к горлу. На лбу выступила испарина. Он прерывисто тяжело дышал, борясь с приближением приступа.
Джон, не владея собой, непристойно выругался. Нецензурная брань, несвойственная сдержанному, корректному Стэнли, потрясла и огорчила Бетси.
— Со мной-то все в порядке, — подчеркнуто заметила она, выпрямляя ноги и моргая сонными глазами. — Который час?
— Сейчас тебе пора лечь в собственную постель.
Бетси медленно села.
— Ой-ой! — вырвалось у нее. Рука затекла.
Джон вдруг разозлился. Лоб сковало железным обручем.
— Ничего удивительного. Ты так причудливо изогнулась в этом кресле.
— Я лишь на минуту закрыла глаза. — Бледные губы Бетси улыбались, они напомнили Джону нежный бутон, чуть раскрывшийся ему навстречу. — Тебе хоть немного получше?
— Самую малость. Что за дьявольщина со мной приключилась?!
— Ты потерял сознание.
— Это я понял. Но меня волнует другое — почему?
Бетси высвободилась из кресла и приблизилась к Джону. Он ощутил знакомый запах дыма, исходивший от одежды Бетси, как и в ту ночь, когда погиб ее отец. Неумолимо в памяти всплывали картины, которые он хотел бы забыть навсегда.