— Только однажды, — отрезал он.
На губах Бетси заиграла озорная улыбка.
— Ты ошибаешься, дорогой. Никому не рассказывай, но я ходила подсматривать, как ты купался голый в бывшем карьере, где добывали гравий. Поверь мне, Джон, видеть тебя в этих старых боксерских шортах не такое уж большое удовольствие.
Она с силой потянула простыню и выдернула ее из-под Джона, затем взяла стакан.
— Вот, сначала выпей.
— Что это?
— Мне кажется, вода, хотя вполне может быть чистая водка. Наверное, тебе придется попробовать, чтобы узнать.
— Очень забавно.
От Бетси веяло ароматом роз, как от подушки, на которой он лежал.
— Я не люблю таблетки. Я наглотался их на всю жизнь за последний год.
— Но парочка целебных пилюль тебе не помешает.
Бетси подняла его руку и положила таблетки ему на ладонь.
— Это от чего?
Она показала ему этикетку на пузырьке.
— Врач дал рецепт, помнишь?
— Я выбросил его в корзину для мусора.
— Знаю, но рецепт я вытащила и заказала лекарство.
— Зачем?
— Затем, что у тебя всегда было больше отчаянной храбрости, чем здравого смысла. И перестань смотреть на меня умоляющими глазами. Я привыкла к упрямым негодникам вроде тебя и не уйду из этой комнаты, пока ты не примешь лекарство.
— А что, если я скажу: не желаю, чтобы ты уходила? Если потребую: хочу, чтобы ты забралась ко мне?
Его умоляющие глаза гипнотизировали Бетси, не давая уклониться от ответа.
— Я бы ответила, что это было бы большой ошибкой, — мягко сказала Бетси.
— Неужели ошибкой? Почему?
— А ты разве не знаешь? Случайные половые связи теперь рискованны.
Глаза Джона потемнели.
— Поверь мне, Рыжик, врачи в главном госпитале Сан-Франциско исследовали меня вдоль и поперек, проверяя все, что только возможно. Они меня даже к кровати привязывали, будь она проклята. И все, что удалось обнаружить, — это негодные коленки да замедленное сердцебиение.
Бетси злилась на себя: она позволила вывести ее из равновесия. Она с опаской посмотрела на дверь, которую закрыла за собой, чтобы их голоса никто не услышал.
— Я рада, но…
— А как у тебя? Есть какие-нибудь постыдные заболевания, о которых мне следовало бы знать?
Бетси оскорбилась, сочтя его вопрос непозволительной дерзостью.
— Конечно нет!
Он приподнял бровь.
— У тебя двойной стандарт, Рыжик? Я думал, ты современная женщина, лишенная предрассудков.
— Этого я не отрицаю, но я не сторонница случайных интимных связей.
— И я не проповедую таковых! Речь-то идет совсем о другом!
— А я и не утверждала, что ты склонен к распущенности в отношениях с женщинами.
— Но ты так думаешь, верно? Безбожник, отягощенный множеством грехов, которые тянутся за ним, подобно шлейфу. Как может такой порочный человек быть честным и праведным?