— Я буду откровенен, Рыжик. Обещаю делить с тобой постель, быть преданным тебе. Мое уважение к тебе безгранично. Я буду горд, если ты согласишься принять мое имя. Постараюсь стать верным супругом и хорошим отцом, насколько это в моих силах.
Бетси печально и как-то мудро улыбалась, ее губы дрожали.
— Но ты не имеешь права любить меня, это ты хочешь сказать?
— Да, именно об этом я думал.
Джон почувствовал, как она пытается удержать слезы.
— Спасибо за честное признание.
Они сидели рядом, не смея коснуться друг друга. Оба смотрели на реку. Тихо плескались ее волны. Неподалеку запела птица.
— Девочки будут скучать по тебе, — сказала она каким-то мертвенным голосом. — Все четверо. Между прочим, как раз вчера Пруди спрашивала: не будешь ли ты против, если она назовет одного из своих близнецов твоим именем.
Джон вздрогнул и закрыл в смятении глаза. Помолчав, он сказал:
— Передай ей, что я буду польщен.
Прорвавшаяся нежность в его голосе тронула ее до слез. На миг суровые черты его лица смягчились, и перед ней предстал одинокий уязвимый человек с обнаженными нервами.
— Кажется, я не способен предаваться любви, не причиняя тебе душевной боли?
— Я не чувствовала этой боли.
Что это блеснуло в его глазах — слезы или отражение ее собственного горя?
Джон взял ее руку. Несмотря на жаркий день, рука Бетси была ледяной и безжизненной.
— Для тебя и для девочек будет легче, если я уеду из Грэнтли насовсем. — Он опять вспомнил о трагической участи горбатого.
В голове ее звучало воплем «нет!», но Бетси уже знала, каков будет ее ответ.
— Да, — шепнула она. — Так будет легче.
Но в душе Бетси знала — ей пришлось согласиться из ложного самолюбия.
Вернувшись в свой родной дом — на пожарную станцию, Джон засел за телефон. Как сообщили из секретариата Биллингса, он уехал с женой в отпуск в Лас-Вегас и пробудет там еще дней десять. Настроение у Стэнли было отвратное, когда Монк постучал и проскользнул в полуоткрытую дверь кабинета.
— Новые папки с документами для меня, шеф? — спросил Монк, слегка запыхавшись.
Джон отрицательно покачал головой.
— Садитесь. Вы подписывали в прошлом году доклад о пожаре в театре? — Поскольку документ лежал раскрытый на столе шефа, нетрудно было сообразить, что это уже не вопрос, а утверждение. — Здесь говорится, что затухший было огонь вспыхнул снова, неизвестно почему.
— Да, сэр, так, черт возьми, и было. Огонь рванул, словно из сопла реактивного двигателя.
— Ваше мнение: что же произошло?
Непроницаемый Монк смутился.
— Ума не приложу, сэр!
— Подумайте немного. Может быть, вам что-нибудь придет в голову, пусть самое невероятное.