— Но почему не убили, а столько времени насиловали? — Фрида даже поежилась, вспомнив шрамы Петры.
— Мы же не знаем, какие отношения у Торстейна и Петры, может, они были любовниками? Петра мазохистка, ее и Адлер мучил тоже. Может, она сознательно отправилась к Торстейну по зову страсти, так сказать? А потом все не так пошло.
И снова Фрида ежилась. Хорошо, что Вангеру в голову не приходит, что она тоже занималась этим. Откуда Фриде знать, что Вангеру об их отношениях с Густавом все известно, нет, конечно, Густав не делился подробностями использования вибраторов или способом вынудить Фриду сделать минет, но о характере самих отношений, как и о том, что они прерваны, Даг знал.
Фриде не до Дага, у того есть своя Агнесс. Фрида решила для себя: все, больше никакого садомазо, только ванильный секс! Только вот с кем?
Она постаралась отогнать мешающие работе мысли о сексе, но те упорно лезли в голову. А еще возвращалась мысль о том, что задержка критических дней уже перевалила за четвертую неделю. Что это?
Нет-нет, лучше не думать! Все хорошо, у нее все прекрасно безо всяких Густавов. Жила же раньше, и дальше проживет.
Картина, кажется, сложилась.
Кевин все же поинтересовался:
— Чего это Мартин у Торстейна на побегушках-то? Он же достаточно богат, зачем ему этот урод?
Фрида внимательно смотрела на экран, куда были выведены две фотографии Мартина и Торстейна, пытаясь понять, что их могло связывать, ну, кроме невольного пребывания на одном острове.
— Чем-то обязан Мартин Торстейну.
— Угу, или Торстейн полезен Мартину, — хмыкнул Вангер, — но Мартина надо брать наверняка, только имея все доказательства. У него адвокат ушлый, я уже однажды арестовывал Мартина, имея в руках неопровержимые доказательства. Но этот Ян Нильсен сумел убедить суд, что отпечатки на месте преступления оказались случайно, его клиента с кем-то спутали, машиной и барахлом воспользовались и так далее. Только с поличным и лучше прямо на месте преступления! Иначе выскользнет, как угорь.
Фрида вздохнула, складывая исписанную бумагу в стопку:
— Но место преступления — это Скарпё или дом Юханссонов. Даже если мы устроим очную ставку им с Карлом Сайрусом, Мартин скажет, что всего лишь испугался и украл катер. Привязать его к убийству хозяина катера будет трудно.
— Придется подождать, а лучше всего поймать Торстейна, чтобы они друг друга сдали, спасая свои шкуры.
— Хуже нет, когда знаешь, кто преступник, но не можешь убедить в этом суд! — Глаза Эка горели праведным огнем, словно ему ежедневно приходилось спорить с правосудием.