Внутри все болело, но эта боль ей нравилась. «Мазохистка!» — обругала себя Фрида.
Густав вслед снова приказал:
— Только футболка!
Когда спустилась вниз после душа, удивившись тому, что Густав не пришел, как обычно, следом, чтобы не упустить возможность потискать ее под струями воды, тот сидел тоже после душа с одним полотенцем вокруг бедер. Протянул руку:
— Иди сюда.
Но не посадил на колени, а встал сам, улегся на ковер и приказал:
— Устраивайся сверху.
Фрида в который раз изумилась: как же быстро он восстанавливается!
— Смажь, — в руках баночка с лубрикантом.
Пришлось смазывать.
— Теперь садись.
Больно, конечно больно, несмотря на лубрикант, но ощущения совсем иные. Тем более пальцы одной его руки уже взялись за ее грудь, а второй нырнули к клитору. Тот и возбуждать не пришлось, уже вспух.
Фрида всхлипывала, кажется, о чем-то просила, едва сдерживалась, чтобы не орать в полный голос. Кончая, Густав насадил ее на себя так, что едва не закричала. Но он держал, не позволяя подняться.
И снова долго вздрагивал, все держа ее за бедра.
— Теперь только так. Минет и анальный. А для тебя будем вставлять вибраторы.
— Ты повредишь мне все внутри, — неуверенно возразила Фрида, с трудом слезая. Ей тоже очень понравилось, но она была разумной…
— Чаще делай минет. Трудно, что ли? Подошла, расстегнула молнию, доставила удовольствие и заработала благодарность.
— Я не шлюха!
— Большинству женщин в умении доставлять удовольствие до шлюх очень далеко. Тебя пока заставил минет сделать… И ты до сих пор боишься признаться, что тебе самой нравится. Пойдешь со мной в душ или немного постоишь закованной в какой-нибудь сложной позе? Давай?
Он увлек Фриду в комнату, напичканную разными прибамбасами, поставил к козлам, перегнул через них и едва успел прикрепить наручники.
Вот в этот момент и зазвонил телефон.
— Это Линн, что-то случилось, — жалобно смотрела на Густава Фрида.
Тот поморщился, прикладывая телефон к ее уху. Потом поинтересовался:
— Что ей нужно?
— Номер Флинта.
— Я отправлю и выключу твой мобильный. И чтоб больше не смела включать, когда дома!
Пока он возился с телефоном, Фрида стояла, перегнувшись через козлы.
— За такую отсрочку накажу.
— Но я же не виновата…
— Ты когда научишься не оправдываться, а покорно принимать наказание?
— Густав, я не резиновая кукла.
Он вдруг поднял ее голову за волосы:
— Ты хуже. Той я бы сейчас всадил в горло и не спрашивал.
Он ушел мыться, а она осталась стоять. От обиды на глаза навернулись слезы.
Сколько простояла, не знала, но вдруг вспомнила, что ему нужно куда-то ехать, несмотря на выходной, потому и встали рано. Что, если оставит в таком виде? Густав может. Внутри росла паника и… возбуждение. Его вызывала фраза «всадил бы в горло».