Я тороплюсь к Тану, и вижу, что мыслеприёмник уже на нём. Новый вождь готов к переговорам!
— Привёз тебе инструменты, — сообщаю Тану. — Привёз мясо и посуду. Хочу полечить твою ногу. Болит сильно?
— Хожу, — отвечает Тан. — А бегает за меня Тат.
Нога обмотана такими же крупными листьями, какие снимал я на озере в холмах. Снова их обдирать…
Однако присесть на корточки я не успеваю. Опережает Розита. Сунув мне в руки съёмочную камеру, сброшенную с плеча, она просит:
— Дай пластырь! Быстро! Я всё-таки медсестра. И снимай, что я делаю.
На поясе у Розиты охотничий нож — такой же, как у всех нас. Она обрезает лианы, сбрасывает листья, разглядывает рану, промывает водой из моей фляги, осторожно протирает края своим белоснежным носовым платком.
— Йод! — просит она. — Тут почти всё чисто.
Подаю йод. Тан морщится, нога невольно дёргается. Рана была слишком велика, чтобы зажить быстро. Даже и под волшебным пластырем. Но края её уже очистились, побледнели. А на тыльной стороне голени пластырь вообще висит лохмотьями — верный признак того, что кожа его отторгает, что он ей не нужен.
Действует Розита быстро, чётко, без остановок. Будто всю жизнь орудием её были йод, пластырь и нож, а не телекамера и перо.
— Принеси воду, — прощу я Тата, который подошёл ко мне.
Он мчится к вертолёту, выхватывает из стопки ведро и несётся к котловану в конце просеки. Вскоре он уже тут, с водой, запыхавшийся, но довольный. Аккуратно, тонкой струйкой, сливаю я воду из ведра на руки Розите. Она их вытирает моим носовым платком. Затем оба платка, скомканные, летят в кусты. Тата провожает этот полёт весьма заинтересованным взглядом. Возможно, когда мы улетим, она вытащит оттуда эти любопытные белые тряпочки и найдёт им применение. Тканей пока в племени нет. Не привозили. Везли более необходимое.
— Раз тебя выбрали вождём, — говорю я Тану, — значит, ты хороший охотник.
— Такой же, как все, — скромно отвечает он и обводит руками вокруг. А вокруг стоят мужчины, которые прежде приближались осторожной шеренгой. Розита оглядывается и потихоньку снимает их камерой, пристёгнутой к руке браслетами. — Мы тут все хорошие охотники, — продолжает Тан. — Наше племя раньше не голодало. Меня выбрали вождём не поэтому.
— А почему?
— Меня спросили: кто вернул нас по небу в племя? Я сказал: главный колдун этой земли. Кто же ещё ходит по небу со своей хижиной? Так я говорю, ори?
Охотники вокруг кивают. Розита потрясённо глядит на них. Этот жест согласия, которого до сих пор не видели мы у аборигенов планеты Рита, удивил её больше остального.