За неторопливым домашним ужином глядел я на Даю и дивился Марату: как удалось ему отыскать в первобытном племени такую воплощённую женственность и нежность, такую тихую, достойную и совсем не рабскую покорность? Подобное сочетание и в наших-то женщинах — величайшая редкость. По крайней мере из тех, кто пошёл в «Малахит», я ни одной не назвал бы.
Впрочем, может, покорных по натуре туда просто не брали?
Мне кажется, Дая понимала, что все вокруг желают ей только добра и могут сделать это добро несравненно лучше, чем она сама себе сделает. Потому что больше знают и умеют. Потому что знания окружающих несоизмеримы с её собственными. И оттого чем более покорной она будет, тем лучше ей и станет.
Понимание этого, выраженное в полной готовности слушаться, говорило о природном уме и доверчивости. Дая как бы постоянно ждала: чему ещё её научат? Какое добро ей сделают? И не ожидала подвохов.
Может, Марат воспитал в ней это постоянное ожидание одного только хорошего от нашего «племени»?
А может, напротив, природная доверчивость и послушность привлекли к ней Марата?
Она очень мало говорила — только когда её спрашивали! — но с интересом слушала всех, переводя большие тёмные глаза с одного на другого. А из-за неё да из-за Лу-у все мы были в мыслеприёмниках.
— Не уснёт Дая за ужином? — тихо спросил я маму на кухне.
— Я её кофейком напоила, — призналась мама.
В этот день Лу-у помогала Дае наводить чистоту в хирургических подсобках, коридорах и ординаторских. Дая уже знала, что там к чему, где вымыть и что протереть. Лу-у видела это сверкающее великолепие впервые. Операций сегодня не было. Обе «сестрёнки» просто поддерживали чистоту и заведённый до них порядок. И, кажется, успели подружиться, если это вообще возможно за день. Они чувствовали себя на равных и знали, что окружены заботой одних и тех же людей. Это сближало.
О прожитом дне мы за ужином почти не говорили. Мама знала, что про «Большой хурал» услышит от Михаила позже. А Лу-у о нём и понятия не имела. Как и Дая. Наши дела вне дома пока не попадали в сферу их интересов. Речь шла больше о завтрашней поездке к морю, в Зону отдыха, где ждали нашу семью номера в гостинице, солнечные солярии, золотой песочек пляжа и ласковые зелёные волны. Для Лу-у важно было море — «Большая вода»! — которую видела она лишь сверху, да неведомый новый город. Дая отлично знала море, ничего нового от него не ждала, и ей важны были люди, которые заботятся о ней и поедут с нею.