Кузнечик повозил ботинком по полу, черневшему винными пятнами.
– Почему?
Седой переставил на доске одну фигуру и сбил другую ногтем.
– Мне девятнадцать, – сказал он. – Давно пора.
И этим тоже что-то испортил. Как упоминанием о доме. Ему не могло быть сколько-то лет. Он был вне возраста и вне времени, пока не произнес расколдовывающие слова, назвав свой возраст. И это даже не было объяснением.
– Другие уедут летом. Почему ты не подождешь их?
– Здесь плохо пахнет, – сказал Седой. – Чем дальше, тем хуже. Ты понимаешь, о чем я говорю, – у тебя есть нюх. Сейчас плохо, но в самом конце будет хуже. Я знаю, я уже видел такое. Я помню прошлый выпуск, тот, что был до нашего. Поэтому хочу уйти раньше.
– Ты убегаешь? От своих?
– Убегаю, – согласился Седой. – Со всех ног. Которых нет.
– Боишься? – удивился Кузнечик.
Седой поскреб подбородок перевернутой королевой.
– Да, – сказал он. – Боюсь. Когда-нибудь – еще не скоро – ты поймешь. И тоже испугаешься. Выпускной год – плохое время. Шаг в пустоту, не каждый на это способен. Это год страха, сумасшедших и самоубийц, психов и истериков, всей той мерзости, что лезет из тех, кто боится. Хуже нет ничего. Лучше уйти раньше. Как это сделаю я. Если есть такая возможность.
– Ты поступаешь смело?
Теперь удивился Седой.
– Не знаю. Скорее, наоборот.
Кузнечику захотелось спросить про себя и про свой амулет, но он не спросил. Седой готовился к шагу в пустоту, к смелому поступку, который казался трусостью. В такой момент надо было молчать и не мешать ему. И Кузнечик промолчал.
– Я забираю только этих двух обжор, – Седой показал на аквариум. – Вместе с их комнатой. Они ничего не заметят. Даже не поймут, что переместились в Наружность. Хотел бы я быть на их месте.
Кузнечик посмотрел на рыб. Он боится… Ему стало жалко Седого. Его и себя. Какой теперь станет эта комната? Логово Сиреневого Крысуна. Без Седого оно перестанет быть интересным.
Перестанет быть «Логовом». Станет просто спальней номер десять.
– Я про тебя не забыл, – Седой опустил королеву на черную клетку. – Я думаю о тебе так часто, что это даже странно. Как ты думаешь, отчего так?
– Из-за амулета? – предположил Кузнечик.
– Причем здесь амулет? Он тебе не нужен. И все эти задания тоже. Ты открыт. В тебя все влетает само.
– Он мне нужен, – Кузнечик покачался на корточках. – Очень нужен. С тех пор, как он у меня, все хорошо.
– Я рад, – Седой вытряхнул сигарету из пачки. – За него больше, чем за остальные. И за тебя тоже.
Кузнечик вдруг заволновался:
– Что было во время прошлого выпуска, Седой? Что ты тогда увидел такого, что не хочешь видеть теперь?