– Мы что, и правда идем на улицу?
– А как ты думаешь?
– Черт! Хватит отмахиваться от меня этими «А как?». Никак! Никак я не думаю! Тебе что, лень лишний раз рот раскрыть? – он вжимает голову в плечи, испуганный своей внезапной вспышкой и еще тем, что лицо Сфинкса вдруг оказывается у самого его лица.
– Курильщик… – говорит Сфинкс. – Хочешь поползать по полу?
Курильщик отчаянно мотает головой.
– Я почему-то так и предполагал, – выпрямившись, Сфинкс отталкивает его коляску коленом. – Тогда веди себя прилично и не повышай на меня голос. Я понимаю: интересно проверить, где у Сфинкса кончается терпение. Мне и самому это иногда интересно, но не сегодня. Сегодня я не в том настроении. Так что давай договоримся… – он уходит вперед, так и не сказав, о чем они должны договориться.
Курильщик едет следом, хотя не знает, стоит ли. Кажется, Сфинкс уже жалеет, что потащил его с собой. Но он не сказал, чтобы Курильщик остался, и, поразмыслив, Курильщик решает все же ехать за ним, как будто ничего не случилось. У лестницы он теряет Сфинкса из виду, но, съехав по пандусу, обнаруживает, что тот ждет его на площадке первого этажа.
– Не расстраивайся, Курильщик. Когда я спрашиваю, как ты думаешь, это означает только одно: что мне на самом деле хочется заставить тебя думать. Давай начнем сначала.
Серьезно ли я говорил о том, что Табаки лучше слушать, чем не слушать?
– Перестань Сфинкс. Я просто так спросил.
Сфинкс заглядывает в урну, набитую окурками:
– Тебе нравится этот запах, Курильщик? Которым тянет из этого сосуда? Полагаю, что нет. Даже учитывая твою кличку, это было бы извращением.
– Тогда зачем ты спросил?
Сфинкс пинает урну и принюхивается.
– А как насчет уличной копоти? Ответь на этот вопрос – и я отвечу на твой. Ты думал, что я веду тебя в Наружность? Что я прогуливаюсь там вечерами, когда у меня плохое настроение, и теперь решил взять тебя с собой? Прямо так, неодетого?
Курильщик достает сигареты:
– Мне просто было интересно, что ты имел в виду, говоря об «уличной копоти». Это неправильно?
– Ты не так спросил. Ты спросил, правда ли мы идем на улицу.
– Зачем придираться к словам? Ты ведь прекрасно понял, что я имел в виду.
Сфинкс опять пинает урну.
– Это ужасно, Курильщик. Когда твои вопросы глупее тебя. А когда они намного глупее, это еще ужаснее. Они как содержимое этой урны. Тебе не нравится ее запах, а мне не нравится запах мертвых слов. Ты ведь не стал бы вытряхивать на меня все эти вонючие окурки и плевки? Но ты засыпаешь меня гнилыми словами-пустышками, ни на секунду не задумываясь, приятно мне это или нет. Ты вообще об этом не думаешь.