– Дела четвертой нас не касаются, – перебил его Дракон. – Ты бы помолчал!
Ангел заломил руки:
– Дом без вас не Дом, уважаемый Ральф. Я это всем твержу, постоянно! Спросите, спросите их…
– Счастлив слышать, – сказал Ральф. – Что еще?
– Песня! – радостно каркнул Ангел. – В вашу честь! Мы только вчера закончили ее разучивать. Разрешите исполнить?
Вчера закончили разучивать? Песню?
– Не разрешаю, – сказал Ральф. – Обойдемся без песен.
Птицы разочарованно вздохнули. Ангел в приступе гнева впился зубами в собственную руку.
– Простите?
В дверях стоял маленький лысый человек в синем костюме и, близоруко щурясь, рассматривал Ральфа.
Он встал.
– Не имею чести, – произнес человечек и шагнул ему навстречу.
– Я воспитатель, – объяснил Ральф. – Вернулся из отпуска, зашел повидать ребят. Но у вас урок. Я не буду мешать.
– Прошу вас, – засуетился учитель. – Общайтесь. Я зайду позже.
– Мы уже пообщались. Не хотелось бы мешать уроку. Извините.
Ральф обошел лысого и выбрался в коридор.
Учитель прошмыгнул следом.
– Вы ведь их воспитатель, да? – пухлая ладошка ухватила Ральфа за рукав куртки. – А вам не кажется, – глаза учителя округлились, голос понизился до шепота, – не кажется, что они немножко странные? Этот запах… и это… засилье флоры. Вы не находите? Количество… И запах…
– Нахожу, – любезно сказал Ральф, снимая с рукава пальцы учителя. – Но вам пора.
– Да, – учитель горестно покосился на дверь, – пора. Однако я определенно испытываю дискомфорт. Поймите меня правильно, это тяжело.
Сквозь приоткрытую дверь сладко тянуло болотным духом.
– Привыкнете, – пообещал Ральф. – Со временем.
Понурившись, учитель исчез за дверью, и в нее тут же просочился Стервятник.
– Поехали, – сказал ему Ральф. – Все, что произошло. И покороче.
Стервятник прислонился к стене:
– У меня в стае никаких перемен, – отчитался он. – А в чужие дела я не лезу. Не так воспитан.
– Никто тебя и не просит в них лезть.
Стервятник улыбнулся, обнажив красные десны.
– Самая крупная новость: с нами больше нет Помпея. Скоропостижно скончался от колотой раны. Можно назвать это самоубийством, а можно и не называть. Я называю так.
– А остальные?
– Остальные могут со мной не согласиться.
Ральф поразмыслил над сказанным.
– То есть это не самоубийство?
Стервятник задумчиво покачал головой:
– Вопрос терминологии. Когда кто-то долго роет яму потом тщательно устанавливает на дне острые колья и, наконец, с радостным воплем туда прыгает, я называю это самоубийством. Прочие могут придерживаться иного мнения.
– Ладно, – вздохнул Ральф. – Дальше?
– Дальше в основном мелочи. Не соображу, какая из них может вас заинтересовать. Ну, может, та, что из первой в четвертую перевелся Фазан. Крестник Сфинкса. Он теперь ваш. А Лорда увезли в наружность. Четвертая в трауре, – Стервятник запнулся и поморщился, словно собственный тон его вдруг покоробил.