– Не бойся. Это я сегодня такой смелый. Сам не знаю, что на меня нашло.
– Я тебя на это провоцирую?
– Не знаю. Я стоял и наблюдал за тобой, а потом что-то щелкнуло: я должен подойти. – Владимир протянул руку, коснулся Сашиных волос. – Ты была так красива в этом лунном свете. В том, как ты каталась, было что-то волшебное.
– Говоришь красиво, а предлагаешь банальность. Несколько минут знакомства, и в кровать? Фазу романтических ухаживаний автоматически пропускаем?
– У нас все впереди, и я пытаюсь сказать, что ты мне очень понравилась.
– Спасибо, но звучит неубедительно.
– Обычно я не знакомлюсь на улице.
– Мне нет до этого дела. Потому что я не знакомлюсь на улице! – Лескова сделала ударение на «я».
– Неправда, – усмехнулся Владимир.
– Правда, как и то, что я живу вот в этом доме и сейчас пойду спать. – Саша повернулась и направилась к своему подъезду. Она ждала, что мужчина ее окликнет, – тщетно. Уже в подъезде не стала пользоваться лифтом, взлетела на третий этаж и выглянула в запыленное окно: Владимир сидел на тех самых качелях. Закусив губу, Александра едва не совершила стратегическую ошибку: чуть не бросилась обратно. Но в этот момент в голову пришел один из немногих уроков матери:
– Один раз дашь мужику понять, что он тебе не безразличен, – пиши пропало!
Поэтому Саша поднялась к своей двери, открыла и нарвалась в коридоре на заплаканную мать.
– Мам, ну ты чего?
– Куда ты убежала среди ночи? – всхлипывала Римма Григорьевна. – Я не знала, что думать!
– С каких пор ты так переживаешь? – буквально сметая с дороги маму, воскликнула Александра.
– Саша!
– Что?! – закрывшись в своей комнате, она бросилась на кровать. Справиться с вулканом, клокотавшим внутри, оказалось непросто. Владимир не шел у нее из головы. Саша сдерживала подступающие слезы досады. Что, если это была та самая встреча? Строить из себя недотрогу бывает, грубо говоря, невыгодно для счастливого будущего.
– Саша! – в дверь осторожно постучали.
– Мама, не сейчас!
– Можно мне войти?
– Нет! – стук повторился. Саша поняла, что Римма Григорьевна не успокоится. – Хорошо, войди.
Мама мгновенно открыла дверь и подбежала к дочери. Та лежала на диване, подложив руки под голову и неотрывно глядя на потолок.
– Саша, я больше не буду вмешиваться в твою личную жизнь.
– Сделай милость, пусть все вернется на круги своя.
– Ты снова будешь обвинять меня в равнодушии? – Римма Григорьевна прерывисто дышала, что должно было означать приближение очередной истерики.
– Это пройденный этап, – грубо ответила Саша.
– Неужели мы никогда не будем разговаривать на одном языке?