– Опять вы! Нашли время, честное слово! Невозможно просто! Простите, мне нужно ехать, – Лескова уже не скрывала раздражения. Голова все еще раскалывалась, а общение с другом Прохорова не способствовало облегчению состояния. Снова сев за руль, Саша выглянула в открытое окно. – Кстати, вы почему на кладбище не поехали?
– Сердце, милая, барахлит, боюсь, не выдержу. А с Димой я разберусь. Он поймет.
– Остаться один на один с непоправимым – впору ли быть разумным?
– Вы ведь, Сашенька, тоже не поехали.
– У меня нет оправдания.
– А ваша мама? Римма Григорьевна здесь? – мужчина посмотрел по сторонам. Толпа постепенно рассеялась. Осталось лишь несколько старушек. Они продолжали обсуждать происшедшее. Одна то и дело вытирала платочком слезы, а две другие что-то наперебой говорили, говорили. – Я бы хотел ее увидеть, пообщаться.
– Нет, мама не приехала. Она не смогла.
– Да, да. Понимаю. Жаль, хотя повод, разумеется… – Аркадий Семенович многозначительно посмотрел на Александру. – У каждого из нас своя жизнь, свои испытания.
– Вы правы, но это не оправдание для того, кто не смог выразить соболезнование в такой трудный момент. – Саша почувствовала нарастающую злость на мать. Такое состояние охватывало ее не первый раз. Всегда, когда происходящее казалось несправедливым, Александра переключалась на претензии к матери. Она сама так и не устроила свою жизнь и приложила немало усилий для того, чтобы дочь разделила ее участь. Правда, если быть честной, нельзя забывать, что тогда, лет двадцать назад, Римма Григорьевна пыталась вразумить Сашу.
– Такие мужчины редкость. Ты не отталкивай его. Пора, наконец, повзрослеть, Шурка! – говорила мама. – Выходи за него, не раздумывая. Любовь придет. Главное, что он тебя любит, глупая! Не отвечай сгоряча. Подумай, прошу. Посмотри на меня: искать рано или поздно просто надоест, а что останется, кроме одиночества и разочарований?
Больше никогда, ни до ни после, Римма Григорьевна не показывала своего отношения к тому или иному мужчине в жизни Саши. Лишь со временем девушка увидела в этом доказательство того, что Прохоров по-настоящему понравился умудренной опытом женщине. Может быть, она и сама не возражала против романа с Дмитрием Ильичом, но разница в шесть лет… Тогда считалось, что женщина должна быть моложе, иначе гарантировалось клеймо коварной соблазнительницы, похотливой стервы. Римма Григорьевна могла мечтать, но Прохоров был влюблен в Сашу, а она все еще боялась повзрослеть.
Разрыв отношений между Кариной и Сашей на курсе обсуждался недолго. Все настолько привыкли к тому, что три года девчонки были не разлей вода, а то вдруг обходят друг друга стороной, обмениваются убийственными взглядами. На лекциях садятся за разные парты, на практических занятиях избегают оказаться рядом. Саша хотя бы словами не бросалась, а Звягинцева не упускала возможности съязвить в адрес бывшей подруги.