«Что же он такое хотел сказать?». Миллер опять протер глаза рукавом.
«Что, как ты думаешь, этот незнакомец мог бы захотеть сказать?» «Может быть, он хотел сказать: „Ты сделал все, что мог, и теперь это сильнее тебя. Теперь ты должен отослать мальчика. К родственникам на восток, или подмастерьем в какой-нибудь городок“. Это должно быть нелегко для отца, раз он так любит мальчика, но он сделает это, потому что знает, что настоящая любовь проявляется в том, чтобы уберечь мальчика от опасности». «Да», сказал Миллер.
«По этой же причине», сказал Сказитель. «Тебе, возможно, стоит сделать что-нибудь подобное и с твоим мальчиком, с Алвином». «Возможно», сказал Миллер.
«Ты ведь сам говорил, что тут ему грозит опасность от воды. Кто-то, или скорее что-то защищает его. Но может быть, если бы Алвин жил не здесь…» «Тогда от некоторых опасностей он был бы защищен», сказал Миллер.
«Подумай об этом», сказал Сказитель.
«Это ужасно», сказал Миллер. «Посылать своего мальчика жить куда-то к незнакомым людям».
«Мне кажется, гораздо хуже будет, если придется похоронить его». «Да», сказал Миллер. «Хуже этого нет в мире ничего. Похоронить своего ребенка».
Больше они не разговаривали и через какое-то время оба уснули. Утро было холодным, с сильной изморозью и Миллер не позволил Алвину даже подойти близко к скале до тех пор, пока солнце не растопило влагу. Вместо этого они провели все утро, утрамбовывая землю от скалы до саней, чтобы было легче скатить камень с горы.
Теперь Сказитель был уже совершенно уверен, что для отделения камня от скалы Алвин, возможно, не понимая этого сам, использовал скрытые силы. Сказитель был очень заинтересован. Чтобы понять их природу, он хотел знать, насколько мошны эти силы. И раз Алвин-младший не понимал что он делает, то Сказитель должен был выпытать это у него незаметно. «А как ты станешь обтачивать свой камень?», спросил он.
Миллер пожал плечами. «Раньше я пользовался Бурровским камнем. Когда их привозили, они уже были заточены под серп».
«Можешь показать мне, как это?», спросил Сказитель. Острием скребка Миллер нарисовал на изморози окружность. Затем пририсовал несколько исходящих из ее центра к краям дуг. Между каждой парой дуг он нарисовал дугу покороче, которая начиналась на краю, но заканчивалась не ближе чем в двух третях расстояния от центра. «Вот так», сказал Миллер. «У большинства мельниц в Пенсильвании и Сасквахэнни используется заточка под четверть», сказал Сказитель. «Знаешь, как?» «Покажи».
Тогда Сказитель нарисовал еще одну окружность. Она получилась не очень хорошо, потому что изморозь уже начала подтаивать, но рисунок был еще достаточно четким. Вместо идущих от центра к кромке кривых он нарисовал прямые линии и линии покороче ответвлялись от них и шли прямо к краю. «Некоторым мельникам это нравится больше, потому что жернов стачивается медленнее. И с этими прямыми линиями тебе было бы легче добиться одинакового рисунка, когда ты станешь обтачивать камень». «Я понимаю», сказал Миллер. «Впрочем, не знаю. Я привык к этой кривой заточке».