«В Бога», сказал мальчик.
"Даже язычник Мор поклонялся черному камню Мекки и называл его Богом! Веришь ли ты в истинного Бога и правильно ли ты веришь в Него? Нет, я понимаю, ты слишком слаб и болен, чтобы объяснить мне свою веру. Я помогу тебе, юный Алвин. Я буду задавать тебе вопросы, и ты будешь отвечать «да» или «нет».
Алвин тихо лежал в ожидании.
«Алвин Миллер, веришь ли ты в Бога, у которого нет тела и нет страстей? Великого нерукотворного Творца, Чье средоточие повсюду и Чью протяженность найти невозможно?»
Перед ответом мальчик помедлил, размышляя. «Мне это все кажется бессмысленным», сказал он.
«Эти материи не рассчитаны на понимание облеченным в плоть разумом», сказал Троуэр. «И я всего лишь спрашиваю тебя, веришь ли ты в Того, кто сидит на Безграничном Троне. Самодостаточное Существо, которое столь велико, что заполняет Собой всю Вселенную, и в то же время столь всепроникающе, что Оно живет и в твоем сердце».
«Как он может сесть на то, что безгранично?», спросил мальчик. «Как может такая огромная штука поместиться в моем сердце?» Мальчик был определенно слишком невежественен и простодушен, чтобы понять сложный теологический парадокс. И все же, ставкой тут была не только жизнь, или даже душа, – а все те души, которые, как утверждал Гость, этот мальчик погубит, если не будет обращен в истинную веру. «Ведь это же прекрасно», с чувством сказал Троуэр. «Бог вне пределов нашего понимания; и все же, полный бесконечной любви, Он приходит спасать нас, невзирая на наши невежество и глупость».
«Разве любовь – это не человеческое чувство?» «Если тебе нелегко понять идею Бога», сказал Троуэр. «То позволь мне задать еще один вопрос, который, возможно, раскроет тебе глаза. Веришь ли ты в бездонную адскую Геену Огненную, где грешники страдают в пламени, но никогда не сгорают? Веришь ли ты в Сатану, врага Господнего, вожделеющего похитить твою душу и заточить ее в своем царстве, чтобы вечно мучить тебя?» Мальчик, казалось, несколько оживился, повернув голову к Троуэру, хотя глаз при этом так и не открыл. «Я бы мог поверить во что-нибудь подобное,» сказал он.
Вот оно что, подумал Троуэр. Какой-то опыт общения с дьяволом у мальчика есть. «Видел ли ты его, дитя мое?»
«А как выглядит ваш дьявол?» прошептал мальчик. «Это не мой дьявол,» сказал Троуэр. «И если бы ты внимательно слушал во время службы, то знал бы это сам, потому что я многократно его описывал. Там, где у человека на голове волосы, у дьявола бычьи рога. Там, где у человека руки, у дьявола медвежьи когти. У него козлиные копыта и голос его как рев разъяренного льва.»