Ну а король Ян Собесский продолжал задабривать Кароля. Началось это еще с 17 декабря 1688 года, когда девятнадцатилетнего Кароля Станислава избрали посланцем от Бреста на Варшавский сейм. Впрочем, сейм Кароль быстро покинул: в ночь на 3 января 1689 года умер его двадцатичетырехлетний старший брат Юрий Юзеф, которого в костеле Белой крестил сам король Ян Казимир, ныне уже тоже покойный. Это было первым ударом для юного Кароля, всегда равнявшегося на своего старшего брата… Еще в феврале 1681 года тринадцатилетний Юрий впервые блеснул в свете Речи Посполитой, когда на сейме передавал опечаленному королю Яну Собесскому печать и польную булаву своего отца. Этот ясноглазый юноша держался так уверенно и достойно, что в тот день 4-го февраля многие стали шушукаться о том, что юный Радзивилл, возможно, и есть будущий король Речи Посполитой. Об этом говорил даже извечный соперник и завистник покойного Михала Радзивилла Михал Казимир Пац, признавая, что старший сын Несвижского ордината выглядит как истинный будущий король.
— Много приходилось мне видеть сыновей, отдающих по смерти отцов королю и сейму регалии умерших, — говорил Пац, — но этот хлопец сегодня удивил меня. Белая кость! Голубая кровь! Несмотря на свои юные годы он стоял перед нами всеми и говорил так, как будто он принц, а его отец — почивший король, — и Пац крестился со слезами на глазах, — прости меня Господи. И я, старый черт, был несправедлив к Михалу. Вот кто должен был бы быть нашим королем!..
Юрия Юзефа любили все. Но судьба оказалась к нему сурова, уж и не понятно, за какие грехи. Его юная жена Элеонора Мария Ангальт-Дессау потеряла ребенка, и вот… мужа… Кароль Станислав взял полностью на себя организацию похорон, которые решил устроить с королевской роскошью, воздав брату за все, чем не успел наградить его на грешной земле Бог, и одновременно успокаивал безутешную восемнадцатилетнюю Элеонору Марию. А мать Кароля и покойного Юрия Катажина… отсутствовала. Она тешила свою обиду на недавнюю лучшую подругу Марысу д’Аркьен, сидя в стенах монастыря, ожидая примирения со стороны именно королевы.
Этот дурацкий во всех смыслах конфликт начался еще весной 1687 года в варшавском Кафедральном костеле, когда на службу пришли и августейшие Собесские, и Катажина. Катажина Собесская-Радзивилл села на лавку по левую руку от короля.
— Катажина, но это же мое место! Место королевы! — мило улыбнулась Мария д’Аркьен своей лучшей подруге, думая, что Катажина просто перепутала место. Но реакция Катажины оказалась далёкой от простых извинений и пересаживания.