Через полчаса сообщаю:
– Есть похожий труп. Поедем? – в моем голосе сомнение. Ехать в морг мне, конечно же, не хочется.
– Едем! – отвечает она решительно.
В морге 40-й больницы мы на вахте предъявляем удостоверения, сообщаем имя и адрес старика, которого ищем (все данные у Ляльки в блокнотике), после чего какой-то молодой парень ведёт нас в «холодильник». Меня мутит, Ляльку, по-моему, тоже, но мы крепимся.
– Он? – спрашивает студент, указывая на тело, лежащее на железной каталке.
– Он! – выдыхаем мы почти одновременно.
– Родственники? – спрашивает студент.
Мы вновь сбивчиво объясняем, что мы из газеты, и совсем не родственники, а случайные знакомые этого несчастного старика.
– Но у вас ведь есть его адрес?
Мы киваем: да, есть.
– Сходите туда и сообщите родственникам, – говорит он.
Мы снова киваем. Я лично готов уже на что угодно, лишь бы уйти из этого места.
Уже прощаясь, студент протягивает мне руку со словами:
– Молодцы, что приехали. Он же без документов, у нас проходил как неизвестный.
– Как без документов? – ахает Лялька. – У него был паспорт, я сама видела на остановке.
– Был да сплыл, – вздыхает студент. – Только вот это…
Он показывает на серый потрепанный блокнот.
– Можно взглянуть? – спрашиваю я.
– Да забирай, – отвечает тот великодушно. – Мне-то он зачем? Отдай родственникам.
…Мы так долго стучали в обитую клеёнкой дверь коммунальной квартиры, что выглянули соседи.
– Василий Харитонович здесь жил?
– Дядь Вася что ли? – спросила выглядывающая в щель тетка в бигудях из соседней комнаты.
– Ну да!
– Здесь, а что?
– Он умер. В морге сейчас. У него есть родственники?
Лицо тётки почему-то просияло:
– Нет у него родственников!
И куда-то внутрь комнаты:
– Слышь, Васька-то копыта кинул! Надо заяву писать на расширение, у нас семья больше всех!
…В общем, пришлось нам снова звонить в морг, потом в милицию, потом… К концу этого дня мы с Лялькой были совершенно измотаны.
А о блокноте я позабыл: так он и лежал в сумке, пока я на него не наткнулся – недели через две…
– Чего с ним делать-то? – спросил я у Ляльки.
– Читать, – сказала она решительно. – Будем считать, что это наш боевой трофей.
И мы стали читать.