– Домнин отбил у вас женщину?
– Отбил? Нет… Просто я первый обратил на нее внимание… влюбился. Это было еще в детстве. Она так прелестно танцевала! Игорь тоже положил на нее глаз и, как всегда, сделал первый шаг. Моя неуверенность в себе погубила все мои мечты. Он подрезал мне крылья! Увел мою первую музу, которая подарила бы мне удачу. Назло Игорю я начал ухаживать за Райкой, сдуру женился на ней… и пошло-поехало.
– Вы мстите ему? – спросила Астра.
– Хотел отомстить… и хорошо, что не получилось. Любить я его не могу, видит Бог! Друзьями нам тоже не быть. А художник он, высшей милостью, непревзойденный.
Матвей и Астра вышли от Маслова, терзаемые сомнениями.
– Не похож он на Сфинкса, – вздохнул Карелин. – Не катит!
– Думаешь, у него на лбу будет написано – Сфинкс?
Матвей так не думал. Он вообще уже не знал, что думать.
– Заедем еще к Баркасову в студию? – предложила Астра. – Он приглашал.
Артист ничего нового им не рассказал. У него разыгралась мигрень, он был зол на погоду, на сырость, на весеннее обострение меланхолии, на Домнина.
– Игорь порой перегибает палку, – бубнил комик. – Его шутки дурно попахивают. Со смертью в кошки-мышки играть не стоит. Старуха с косой этого не любит. Я понимаю, что каждый развлекается в меру своей испорченности, но у Игоря уж совсем… крышу срывает. Учудил знатно! Бр-ррр… у меня аж сердце прихватило.
Они обсудили будущий аукцион, и Баркасов дал весьма благоприятный прогноз. Выпили по рюмочке за успех предприятия.
– Наша публика без предрассудков, – заметил напоследок артист. – Но я бы эту картину не купил. У меня от нее… мороз идет по коже.
Игорь Домнин ни на кого не жаловался, никого не обвинял. Он готовился к аукциону.
Картина стала его наваждением, его проклятием. Ему казалось, что он стоит у последней черты. В глубине души зрело понимание – он на пике таланта и славы. Лучшего, чем «Обнаженная Маха», ему не написать. Его кисть исчерпала себя с последним золотым мазком, нанесенным на этот холст.
Он не хотел никого видеть, а следовало выйти на публику, принимать участие в торгах. Как зрителю… как мастеру, который расстается со своим творением. Он не мог пропустить этого жестокого и упоительного мгновения.
Узнав, что письмо от Сфинкса написала Александрина, художник не избавился от назойливого вопроса: Когда ты умрешь? Отгадай! Чудовище затаилось, оно ждет случая, чтобы погубить его.
Март днем звенел капелью, а ночью сковывал город ледяной стужей. Звезды казались осколками льда. Они резали глаза, а не радовали их, как прежде.
Масленица перевалила за разгульный четверг. Поздним вечером за окнами, в морозной темноте с грохотом вспыхивали огни петард, раздавалась музыка и крики пьяных в переулках. Утро пятницы оказалось бесснежным, подернутым розовой дымкой, многообещающим…