Ну просто маслом по сердцу. Для меня всегда признание моих профессиональных заслуг было дороже и приятнее любых комплиментов моей «несравненной» внешности. Эти-то, по крайней мере, искренние. Похоже, я действительно смогла произвести на Гиаллена впечатление моими способностями. Хотя… Когда он хвалил мои лицо и фигуру, мне, если честно, тоже было приятно. Ведь я сама знаю, что не такая уж уродина. Просто стараюсь не выставлять себя напоказ.
Тут принесли новые блюда. Как я ни куксилась, пришлось встать и снова приступить к еде. Дух, желая обрести телесность, меня подгонял. Во время еды взялся меня развлекать: рассказывал всякие байки о своем студенческом житье-бытье. Было забавно, я хохотала, но одновременно мотала себе на ус (или на что-то другое, у девушек ведь нет усов?) полезную информацию, которая там и сям проскакивала между смешными сценками. При поступлении парень был едва ли не более нищий, чем я. Он как раз был круглым сиротой, выросшим в доме зажиточного, но патологически скупого дяди, который отправил мальчика учиться на казенный кошт как только смог это сделать. Но уже к пятому курсу Гиаллен сумел начать зарабатывать деньги своим трудом. Он, как и я, подрабатывал в аптеке, но не в университетской, а в городской, и платили ему в два раза больше, чем мне. Почему? Этот парень не только готовил зелья, он их продавал и имел процент с продаж. Здорово. Поставь торговать меня — и можешь быть уверен: плакали твои денежки. Проторгуюсь, как пить дать. Так что это очень хорошо, что Гиаллен готов взять на себя реализацию моих творений. Половина ему? Да хоть две трети! Иначе я и этого не увижу.
А он между тем рассказывал, как дядя узнал об его успехах и пришел отнять у мальчишки заработанное. Заявился к хозяину аптеки и потребовал передать все ему. По закону до наступления совершеннолетия он является опекуном и имеет все права. Я бы в такой ситуации не нашлась, что делать. А этот ловкач обо всем подумал заранее. При поступлении отдал себя под покровительство ректората. В результате ректором для него был открыт счет в банке, куда не магам ход был закрыт. Аптекарь перечислял заработанное туда. Деньги снять до совершеннолетия было невозможно: обобрать мальчишку не получалось. Правда, и ему самому средства были недоступны, приходилось жить на стипендию. Когда же на седьмом курсе Гиаллен стал наконец совершеннолетним, у него накопилась приличная сумма. Закончил он Университет с более скромными учебными, но гораздо лучшими финансовыми результатами, чем я. Но в аспирантуру все же попал: в тот год никто, кроме него, не выпускался по эликсирам, к тому же диплом с отличием и победа на конкурсе научных работ у него были.