Когда пальцы Уилла коснулись крючков, девушка вздрогнула – настолько чувственным было прикосновение. У нее перехватило дыхание, она стала гладить плечи, руки, бедра Уилла. Затем покрыла поцелуями белые шрамы, оставленные на коже метками.
– Тесс… – прошептал он. – Тесс, если хочешь, мы еще можем остановиться…
Она отрицательно качнула головой:
– Нет.
– Ты и в самом деле хочешь этого?
– Да… а ты?
Он провел пальцем по ее губам:
– Ради этого я отказался бы от всего на свете, согласился бы на вечное проклятие.
На глаза Тессы навернулись слезы.
– Уилл…
– Dw i'n dy garu di am byth. – произнес он. – Я люблю тебя. Я полюбил тебя навсегда. – И накрыл ее своим телом.
Когда Тесса проснулась, была то ли поздняя ночь, то ли раннее утро – разве определишь в этой тюрьме. Огонь в камине погас, но комнату освещал неровный свет факела.
Она приподнялась на локте. Рядом спал Уилл. Такого спокойного выражения на его лице она еще никогда не видела. Дыхание было глубоким и размеренным, веки во сне слегка подрагивали.
Ее Механический ангел раскачивался на цепочке, и Тесса вдруг увидела, что там, где он раньше соприкасался с кожей Уилла, остался небольшой, размером не более шиллинга, знак в форме белой звезды.
Тщедушный заводной скелет
Склонял свой тонкий силуэт
Украдкой в медленной кадрили.
И, взявшись за руки, орава
Шла сарабандой величаво[34].
Оскар Уайльд, «Дом разврата»
– Прекрасно, – прошептал Генри.
Сумеречные охотники лондонского Института, а вместе с ними и Магнус Бейн, стояли в подвале тесным полукругом и смотрели на слабо мерцающую арку высотой в десять и шириной в пять футов, которая только что появилась на гладкой каменной стене. Руны по краям арки напоминали переплетенную виноградную лозу. Габриэль подумал, что таких рун он никогда и не видел, во всяком случае, в Серой книге их точно не было. Они выглядели как прекрасные символы незнакомого языка, и каждая из них звала к опасным путешествиям между мирами.
Внутри арки зияло бездонное темное пространство, вступить в которое им предстояло.
– Любопытно, не спорю, – сказал Магнус.
Все, кроме колдуна, надели на себя доспехи и, конечно, были вооружены до зубов. Из-за спины Габриэля торчал любимый обоюдоострый меч, и ему не терпелось пустить его в дело. Вообще-то он предпочитал стрелять из лука, но владеть мечом его научил мастер, чье искусство восходило еще к временам Иоганна Лихтенауэра[35]. К тому же в борьбе с автоматами меч был куда надежнее стрел.
– А все благодаря вам, Магнус, – воскликнул Генри. Лицо его сияло, Габриэлю даже показалось, что руны, обрамляющие арку, мерцают слабее.