– Итак, согласно условиям поединка, против меня выступят три сильнейших бойца рода хана Кайрата. Оружие каждый выбирает на свое усмотрение. Я выбираю меч ромейского легионера и боевой топор.
На площадку, окружённую воинами, вышли три хазарина. Один из бойцов держал в руках секиру и засапожный нож, другой сжимал рукоять сабли и прикрывался щитом, а третий выставил вперёд короткое копьё с широким клёнообразным лезвием. Все были обнажены до пояса. Биться, согласно договорённости, решили без доспехов. Тело и руки Кудымы, густо покрытые цветными татуировками, выглядели надетой на тело рубахой.
Море голов колыхалось, волновалось. Люди пытались протиснуться поближе, чтобы лучше посмотреть кровавый бой. В первом ряду стояли вожди.
Хан кивнул головой, его телохранитель ударил в огромный барабан. Действие началось.
Как и ожидал Кудыма, его сразу же попытались взять в кольцо. Один хазарин, тот, что с секирой, зашёл ему за спину. Второй, с саблей, мягко ступая, подкрадывался слева. Воин с копьём пошёл прямо на него в лоб. Все трое победно ухмылялись. Они заранее распределили роли и между собой решили, что убивать будут медленно, не торопясь, дабы насладиться видом чужой крови и чужих мук. Нанесут ряд неглубоких ран, потом отрубят ногу по колено или руку по локоть, затем вспорют живот – пусть подыхает от потери крови и болевого шока. Но милосердного удара чудинец от них не дождётся.
Кудыма принял чужую игру и дал себя окружить. Когда кольцо стало сжиматься, чудинец сделал то, чего его соперники от него не ожидали – резко повернувшись, он со всего размаха кинул топор. Тот вошёл в челюсть хазарина, выбил тому зубы, разрубил ему подбородок и гортань. От мощного удара воина отбросило на несколько шагов назад. Он ещё мучительно умирал, хрипел, кашлял кровавой слюной и осколками зубов, когда шаман стремительным нижним броском перекатился к тому, кто обходил его слева. Ударом ладони подкинул щит наискосок вверх, сбивая сабельный замах. Затем поднырнул под щит и коротким колющим ударом загнал меч противнику в пах. Боец, с истошным криком боли и отчаяния, осел там, где стоял. Гладиус, разрубив тазовые кости, глубоко вошёл ему в живот.
Теперь Кудыма остался безоружным. Меч накрепко застрял в тазовых костях поверженного хазарина.
Наконец воин с копьём опомнился. Он взглянул в глаза Кудыме и увидел в них, в этих разноцветных глазах, холодную, расчетливую смерть. Казалось, шамана нисколько не волновало то, что у него нет оружия. Он слегка улыбался. Хазарину впервые в жизни стало по-настоящему страшно.