Столпотворение, насмотревшись дикообразия, даже на шаг не приблизилось к доброте; им хотелось дразнить пантеру мимикой. Пока клетка на замке, у зрителей в организме не было ни одной молекулы страха. У всех решительность пересекалась с бесцеремонным бесстрашием. Но до героики созерцания, неожиданно долетел вкусный запах обеда. Человеческая масса, уплотненная в фигуру обозрения, испытав чувства голода, рассыпалась, как карточный домик. Зрители переместились в многочисленные «бистро», а освободившийся у клетки простор заполнил теплый осенней ветер. Обеденное время скоротечно и Зоя, лишившись конкурентов, спешила нарисовать ещё один портрет. К тому же вдохновение её было настолько мимолётно, что могло испариться в любую минуту. Она суетливо двигалась. Рядом с ней, добавляя к порывам ветра клубы пыли, зоодворник машинально махал метлой, при этом постоянно что-то бубнил:
— Достали своими художествами: и рисуют, и рисуют. Живодёры, хоть бы пантеру пожалели.
Задетая за живое Зоя возмутилась:
— Если эти слова относятся ко мне, то это несправедливо. Я люблю животных.
— Вы любите животных?! Смех, да и только!
— Люблю! У меня дома живёт енот, я за ним ухаживаю.
— Вот енота бы и рисовали. А пантеру оставьте в покое.
Пантера, оставшись без внимания толпы, заскучала. Рыкать — нет надобности. Пройдя по границе неволи, в которой решила несмотря ни на что не размножаться, она демонстративно направилась обживать вольер.
Зоя ощутила пустоту: вдохновение, словно птица выпорхнула из рук.
— Ну вот, я так и знала, — пискнула она. — Опять на душе пустыня.
Хлюпая носом, Зоя заплакала, правда, без слёз, возможно, не хотела подмочить макияж. Впрочем, носовой платок приглушал её тоскливые всхлипы. Так обычно плачут артистки бесконечных сериалов, или ученики двоечники. Зоодворник раздумывал, как поступить: дать её закончить бесслёзный монолог, или вставить успокоительное словечко.
— Успокойтесь, — сказал он. — Придёте завтра.
Зоя покрутила головой, что означало «нет».
— Ну, тогда послезавтра. Или лучше совсем не приходите, рисуйте по памяти.
— Мне нужны деньги, — призналась Зоя. — Мой дедушка всю жизнь прожил на чужбине, а теперь хочет вернуться. Проблема в том, что он диссидент. Ему здесь необходим фонд, а фонду нужны деньги. А я кроме как рисовать, ничего не умею.
— Хорошо, рисуйте! — Иннокентий махнул рукой.
— Не могу, вдохновение исчезло.
— Куда исчезло?
Зоя устремила взгляд ввысь.
— Да-а-а, — зоодворник прищурюсь, посмотрел в небо, — в такой бездне вряд ли отыщешь. Послушайте, рисуйте так, без вдохновенья.