– Его милость, король Генрих, по происхождению, титулу и Божьей милостью король Англии и Франции, король Ирландии, герцог Корнуолл и герцог Ланкастер.
Генрих благосклонно кивнул лорд-канцлеру. Тот надулся, словно пузырь, развернул величественным жестом свиток и принялся читать.
– Милорды, вы собрались по приказу короля, чтобы заслушать обвинения в государственной измене, выдвинутые против Уильяма де ла Поля, герцога Саффолка.
Он сделал паузу, в то время как Уильям с трудом опустился на колени на каменный пол и склонил голову. Дерри заметил, как Йорк подавил улыбку. Он дорого бы дал за то, чтобы на час остаться с этим человеком наедине.
Лорд-канцлер зачитывал список обвинений. Половина из них касалась сорванного перемирия и утраты английских владений во Франции. Дерри сделал все, чтобы из этого списка были вычеркнуты наиболее нелепые обвинения, но, к сожалению, на эту сферу его влияние практически не распространялось. Список составляли Трешем и Бофорт, и Йорк наверняка вносил свои предложения, заглядывая им через плечо. В нем даже фигурировало обвинение в тайных переговорах с французским королем и его лордами, намеревавшимися узурпировать английский престол.
Лишь легкий румянец, медленно проступивший на лице коленопреклоненного Уильяма, свидетельствовал о том, что он внимательно слушает каждое слово. Дерри стиснул зубы, когда лорд-канцлер назвал суммы, якобы полученные Уильямом за его услуги. Все, кто знал его, посмеялись бы, услышав, что Саффолк способен брать взятки. Вызывало немалое удивление и то, как эти суммы, если даже они и существовали в действительности, могли найти отражение в записях. Тем не менее Дерри видел, как лорды с самым серьезным видом сокрушенно качали головами после каждого пункта обвинения, каждого клеветнического утверждения.
– Да будет известно, что двадцатого июля тысяча четыреста сорок седьмого года от Рождества Христова в приходе Сен-Сепюлькр в городе Фаррингдон обвиняемый обещал способствовать французскому вторжению на эти берега и узурпации английского престола. Да будет также известно…
Единственным утешением для Дерри служило то, что это не было судебным заседанием. Он провел долгие часы в спорах с адвокатами, но король имел право сам принимать решение о судьбе лорда, которому предъявлено обвинение, если тот предаст себя его воле и прибегнет к его милосердию. Однако признание Уильяма оставалось в силе, даже если все знали, каким путем оно было получено. Предъявленные ему обвинения не могли быть аннулированы. Дерри был вынужден согласиться в определенной степени с Трешемом, заявлявшим, что в стране вспыхнет бунт, если не будет найден козел отпущения, на которого можно свалить вину за потерю владений во Франции.