…С Женевьевой Чарльз нанес визит Чёрчвардам. Пенелопа уже поднялась из постели. Они застали ее в кресле-каталке, сидящей в гостиной с тщательно занавешенными окнами, клетчатый шерстяной плед закрывал ее ноги. Свежекупленный гроб, выложенный белым атласом, стоял на подставке на месте обыкновенного стола.
Она становилась сильнее. Ее глаза просветлели. Но говорила по-прежнему мало.
На камине Борегар заметил фотографию Годалминга, скованно позировавшего, стоя у растения в горшке на фоне круга из черного крепа.
— Он был, если можно так сказать, моим отцом, — объяснила Пенелопа.
Женевьева понимала ее так, как Борегар никогда не мог даже надеяться.
— Он действительно был таким чудовищем? — спросила «новорожденная».
Чарльз сказал правду:
— Да, боюсь, это так.
Пенелопа почти улыбнулась:
— Хорошо. Я рада. Я тоже стану чудовищем.
Они сидели вместе, нетронутые чашки стояли на низком столике, собиралась тьма…
…Экипаж быстро скользил по Бердкейдж-уок в сторону Букингемского дворца. Бунтовщики, закованные в цепи, свисали с клеток в форме распятий, стоявших по краям дороги, некоторые люди все еще были живы. Последние три ночи настоящая битва разразилась между «теплыми» и не-мертвыми в Сент-Джеймс-парке.
— Посмотри, — грустно промолвил Чарльз, — вон голова Ван Хелсинга.
Женевьева вытянула шею и увидела жалкий комок на конце пики. Некоторые говорили, что Абрахам Ван Хелсинг все еще жив, находится в рабстве у принца-консорта и занимает высокое положение, чтобы его глаза могли лицезреть власть Дракулы над Лондоном. Это была ложь; от доктора остался лишь череп, обсиженный мухами.
Впереди замаячили главные ворота, их вертикальные балки обвивала колючая проволока — нелепое нововведение. Карпатцы, одетые в полуночно-черные униформы с алыми полосами, открыли массивные литые створки, словно это были шелковые занавеси, и экипаж вкатился внутрь. Женевьева представила, как Нетли потеет, будто перепуганная свинья на балу индийских офицеров. Дворец, освещенный сторожевыми огнями и лампами накаливания, испускал в небо черный дым, воплощая своим обликом Молоха-Пожирателя.
Лицо Чарльза казалось пустым, но внутри он был предельно собран.
— Ты можешь остаться в экипаже, — сказал Борегар настойчиво и убедительно. — В безопасности. Со мной будет все в порядке. Это не займет много времени.
Женевьева покачала головой. Она подумала, что избегала Влада Цепеша веками, но теперь готова встретиться лицом к лицу со всем, что попадется им во дворце.
— Жени, я умоляю тебя. — Его голос почти срывался.
Две ночи назад она была с Чарльзом, нежно слизывала кровь с порезов на его груди. Она понимала и знала его тело. Вместе они занимались любовью. Она знала и понимала его.