— Об убийствах в Уайтчепеле? Три жертвы, насколько мне известно.
— Вы всегда все знаете. Это прекрасно.
— Я всего лишь просмотрел газеты.
Бэзил отпустил премьер-министра, и Ратвен спрыгнул с места, желая взглянуть на этюды, которые живописец тут же прижал к сердцу.
— Ну, давайте же, одним глазком, — уговаривал его старейшина, расточая подлинное очарование. Иногда он казался веселым и забавным человеком.
Бэзил показал наброски, и премьер-министр пролистал их, выражая одобрение.
— Очень хорошо, Холлуорд, — прокомментировал он. — Мне кажется, вы действительно уловили суть. Годалминг, посмотрите сюда, взгляните на выражение лица. Разве это не я?
Артур согласился с Ратвеном. Тот обрадовался.
— Вы пока слишком молоды, только недавно обратились и еще не забыли своего лица, Годалминг, — сказал Ратвен, проводя пальцами по щеке. — Когда я едва остыл, как вы сейчас, то клялся, что этого никогда не случится. Ах, решимость юности. Все прошло, прошло, прошло.
От философии премьер-министр переключился на естественные науки.
— На самом деле, это неправда, что вампиров не видно в зеркалах. Просто отражение не показывает того, что находится в реальном мире.
Годалминг, как и всякий «новорожденный», смотрел по несколько часов кряду в зеркало для бритья, не уставая удивляться. Некоторые вампиры исчезали полностью, другие видели пустой костюм. Артур наблюдал лишь черное пятно, как на фотографиях, о которых упоминал премьер-министр. Проблема зеркал обычно считалась самой непостижимой тайной не-мертвых.
— В общем, Годалминг… Серебряный Нож? Этот ужасный убийца. Он преследует только наш род, не так ли? Перерезает горла и пронзает сердца?
— Так говорят.
— Бесстрашный убийца вампиров, как ваш бывший коллега Ван Хелсинг?
Артуру стало жарко; если бы он еще мог краснеть, то это случилось бы прямо сейчас.
— Прощу прощения, — произнес премьер-министр с очевидной искренностью. — Я не хотел поднимать этот вопрос. Для вас он, скорее всего, неприятен.
— Все изменилось, мой господин.
Ратвен взмахнул рукой:
— Вы потеряли невесту из-за этого Ван Хелсинга. Пострадали от его руки даже больше, чем принц Дракула, а потому вам простили ваше невежество.
Артур вспомнил, как Люси билась на колу, вспомнил ее шипящую, плюющуюся кровью смерть. Смерть, которой не должно было быть. Мисс Вестенра могла стать одной из первых леди двора, как Вильгельмина Харкер или карпатские любовницы принца-консорта. Он бы потерял ее все равно.
— У вас есть резоны проклинать память голландца. Вот почему я желаю, чтобы вы представляли мои интересы в деле Серебряного Ножа.