Дневник доктора Сьюарда (ведется фонографически)
29 сентября
Сегодня я отправился на кладбище Кингстед возложить ежегодный венок. Лилии, естественно. Прошло три года со дня гибели Люси. На могиле дата ее первой смерти, и только я — ну или мне так кажется — помню точное число экспедиции Ван Хелсинга. В конце концов, принц-консорт едва ли сделает этот день национальным праздником.
Когда я выбрался из леса, меньше чем три года назад, то увидел, как страна обращается на глазах. Пока граф несколько месяцев карабкался к тому положению, которое сейчас занимает, я ожидал, что меня убьют. Захватчик с огромным удовольствием публично унизил Ван Хелсинга и должен был рано или поздно протянуть ко мне свою лапу. Но время шло, страх превратился в глухое волнение, и я как будто затерялся в мятущейся толпе, столь привлекавшей нашего нового хозяина. А может, по своей дьявольской жестокости, которой он так славен, граф решил, что оставить мне жизнь — это и есть настоящая месть. В конце концов, я представлял слишком малую угрозу для принца-консорта. С тех пор жизнь превратилась в сон, в ночную тень того, чем когда-то была…
Мне все еще снится Люси. Слишком часто. Ее губы, бледная кожа, волосы, глаза. Множество раз сны о ней становились причиной ночных извержений. Влажные поцелуи и влажные сны…
Я решил работать в Уайтчепеле, так как это самый отвратительный район в Лондоне. Приличия, лежащие на поверхности, из-за которых кое-кто мирится с правлением Дракулы, здесь почти не видны. На каждом углу вампирские шлюхи требуют крови, тесные улицы усыпаны телами одурманенных или мертвых мужчин. Трудно сдерживаться среди такого количества пиявок, но у меня есть призвание. Когда-то я был доктором, специалистом по душевным расстройствам. Теперь же я — убийца вампиров. Долг мой — вырезать гнилое сердце этого города.
Морфин уже действует. Боль отступает, зрение становится острее. Сегодня я буду способен видеть во мгле. Прорежу занавес и узнаю правду.
Туман, что окутывает Лондон осенью, стал гуще. Я так понимаю, теперь всем паразитам — крысам, диким собакам, кошкам — живется вольготно. В некоторых кварталах города снова появились средневековые болезни. Словно принц-консорт — это бурлящая сливная яма, и там, где он сидит, извергается скверна, а граф ухмыляется волчьим оскалом, пока болезнь поглощает его царство. Желтая мгла скрадывает разницу между временами суток. В Уайтчепеле уже много дней по-настоящему не светит солнце. Все больше и больше «новорожденных» сходят с ума, пока грязный свет выжигает им мозги.