– Ты – друг, – сказал Гонорий. – Благодарю тебя!
От Плавта исходил запах пота, смешанный с благовониями и неистребимым «ароматом» чеснока.
Кентурион отстранился. И соизволил наконец заметить Парсия.
– Ну! – грозно произнес он. – А ты, воронья пожива, почему молчал?
– Это я ему велел! – быстро, раньше, чем гнев кентуриона успел разгореться, произнес Черепанов и заслужил благодарный взгляд.
– А-а-а… Ну ладно. Пошли внутрь, а то как-то мне прохладно.
– А ты не пробовал что-нибудь надеть? Для согревания? – поинтересовался Геннадий.
– Для согревания? Это верно! – Гонорий оживился. – Эй, Парсий! Горячего вина, живо! За твой счет – ты у меня в долгу!
Глава пятая,
в которой рассказывается о том, как командующий нубийской армией Максимин с помощью серебра «договорился» с местными налоговыми органами
– Я у тебя в долгу, почтенный Геннадий, – произнес Парсий. – Великолепный Плавт так же скор на расправу, как его еще более великолепный повелитель, грозный Максимин.
Вино зажурчало, переливаясь из пузатого кувшина в серебряную чашу на витой длинной ножке. Черное вино. Терпкая кровь черного испанского винограда.
– Ты знаешь Максимина? – спросил Черепанов.
– Здесь, в придунайских провинциях, все знают Максимина. – Хозяин гостиницы присел на край ложа. – Император, да живет он вечно, ставит наместников с одобрения Сената, но их квесторы[92] отправляют в Рим совсем немного денег, потому что большую часть забирает Максимин.
– Ты не боишься говорить такое? – Черепанов пристально посмотрел на Парсия.
Тот усмехнулся в курчавую бороду.
– Об этом знают все, – сказал он.
– И император? – Черепанов поднес кратер к губам, отпил, заел фиником.
– Конечно. Август велел Максимину командовать легионами и охранять границы. Но это стоит денег. А денег у императора совсем мало. То немногое, что удается получить из провинций, Рим, – тут Парсий скривился брезгливо, – пожирает без остатка. Уж поверь тому, чей дед был либрарием[93] в войске самого Марка Аврелия[94] и сбежал из Рима, когда началась чума. Рим – это бездонная бочка Данаид. А войску нужны деньги. И, чтобы войско не явилось за деньгами в Рим, император высочайше позволил командующему Максимину самому изыскивать средства для прокормления солдат. И Сенат не возражал, потому что доходы с придунайских провинций были совсем невелики. Но когда за дело взялся Максимин, оказалось, что эти доходы можно существенно увеличить.
– И как же это ему удалось?
Хозяин гостиницы криво усмехнулся.
– Он выбрал трех самых жадных чиновников – и досыта накормил их серебром.
– И чиновники после этого стали честными? – хмыкнул Черепанов. – Не верю.