– Ну натворил ты дел, гастат, – пробасил префект Митрил, прозванный Скорпионом за почти патологическую любовь к боевым машинам. – Чуть бунта не устроил.
Черепанов молчал. Хотя, с его точки зрения, он-то был совершенно ни при чем.
– Смотри-ка, даже не оправдывается, – заметил один из трибунов.
– Ничего, – сказал другой. – Вот приедет Максимин…
Но, судя по выражениям лиц высшего офицерства легиона, не очень-то они опасались приезда легата-главнокомандующего. И что еще важнее, младший кентурион Череп вдруг почувствовал себя среди них своим. Но с привкусом гордости: еще неизвестно, поднялся бы легион, если бы латиклавий заправил под арест кого-нибудь из них?
Впрочем, Черепанов был почти уверен, кто затеял бучу. В любом случае, своих он в обиду не даст!
Глава одиннадцатая
Приятное с полезным
Бараки, в которых размещаются кентурии, – деревянные «копии» палаточного лагеря. На каждый контуберний – своя клетушка. Правда, с отдельным входом. И с общим козырьком вдоль открытой части строения. Здесь, на ступеньках, очень удобно чистить оружие. Или овощи. Или просто чесать языками с «коллегами по работе». Не в комнатах же это делать, где еле-еле умещается восемь лежанок и столько же ларей с личным имуществом. Лари не запираются: у своих не крадут. Такое не одобряется богами и общественностью. «Общественность» за такое рубит руку. Но Черепанову всегда казалось, что эти люди богов боятся больше, чем закона. Суеверны господа легионеры, ничего не поделаешь. И религиозны. Одних праздников – штук по двадцать в месяц.
В честь государственных богов, в честь мертвых императоров и в честь живого. Традиционные праздники и индивидуальные, коих тоже немало, поскольку в каждой провинции свои местные боги.
К счастью, далеко не все праздники считаются основанием для отлынивания от работы.
Разумеется, в каждой комнатке – свой крохотный ларарий. Почти все солдаты предпочитают иметь под рукой материальные воплощения любимых божеств. «Проверенные в деле». Тоже понятно. Пуля – она, как говаривал не родившийся еще Александр Васильевич, – дура. И стрела тоже.
В кого попадет – в тебя или в соседа? Кто это решает? Ну ясно кто! Поэтому при страшной тесноте и строгом правиле «все свое ношу с собой» (вернее, на себе) все равно у каждого солдата – куча талисманов, оберегов и иных «проверенных» вещиц. Черепанов с суевериями не боролся. Тем более что сам теперь стал «предметом суеверия». Пусть верят во что хотят, лишь бы дело делали.
Чуть получше с «жилплощадью» – у «двойных» и «полуторных»: одна комната на троих.