Лучшие воины Федорикса упорно держали строй, но их круглые щиты не годились для «черепахи». Посему то один, то другой варвар «выпадал» из строя, подстреленный лучниками. И «скорпионы» либурны били без промаха. Их длинные тяжелые стрелы, которым не помеха ни щит, ни доспех, иной раз пронзали по два тела сразу. Правда, плотность «огня» с берега существенно снизилась: у конников опустели колчаны.
Пожалуй, решись сейчас Федорикс на решительную атаку, ему бы удалось покинуть узкую полоску у воды, ставшую для германцев ловушкой.
Но он не решился.
– Мы сдаемся! – заорал кто-то на ломаной латыни. – Не стреляйте!
Стрельба прекратилась, и германцы в строю разом уронили оружие. Одиночки, естественно, последовали их примеру.
Черепанов на всякий случай тоже отбросил щит. Вдруг какой-нибудь ретивый галл не признает кентуриона.
Увидев, что происходит на берегу, на либурне тоже прекратили стрельбу и спустили шлюпку.
Спустя четверть часа мрачные германцы, освобожденные от оружия и всего, что представляет ценность, связанные, ждали решения своей участи; ауксиларии субпрефекта Азиния собирали стрелы; а сам субпрефект препирался с кентурионом по поводу судьбы пленников.
Субпрефект настаивал, что их следует доставить в лагерь, как живые трофеи. И пусть начальство решает, что с ними дальше делать.
У Черепанова было другое мнение. А мнение «начальства», в частности трибуна Гая Петрония Магна, наверняка не совпадет с тем, что задумал подполковник.
Когда же Черепанов ознакомил со своими намерениями субпрефекта, тот не скрыл своего неодобрения.
– Это прямое нарушение эдикта! – заявил он. – Мне говорили, что Максимин способен на такое, но о тебе я был лучшего мнения. Череп! Это жестоко и расточительно. Почему бы нам не продать их куда-нибудь на юг? У меня есть знакомый негоциатор[172], промышляющий работорговлей. Хочешь…
– Не хочу, – отрезал Черепанов. – Я хочу, чтобы все они исчезли. Бесследно.
Наконец до Азиния дошло, что спорить с кентурионом Черепом бесполезно.
– Ты командуешь, кентурион, – заявил он мрачно. – Но мои люди делать этого не будут. Мне это не нравится.
– Думаешь, мне нравится? – буркнул Черепанов. – У тебя есть земли, субпрефект? – Азиний кивнул.
– Двадцать югеров[173] и еще два югера виноградников. И еще производство кирпичное. С него, скажу тебе, моей семьи главный доход и проистекает…
– А тебе понравится, – перебил Черепанов, – когда такие вот громилы сожгут твои виноградники, фабрику кирпичную и вырежут семью?
– Этого не будет, – надменно заявил Азиний. – Моя земля в Италии, к востоку от Капуи. Варвары до нее не доберутся. Никогда.