Каменные плиты сложенные рядом означали, что яма была запечатана, до того как команда доктора Шеффилда обнаружила ее.
Пока не обращая внимания на этот факт, Габи взобралась на отмостку и, наконец, заглянула вниз ямы. Ужас охватил ее, когда она всмотрелась в останки скелетов, их оскаленные в безмолвном крике голые черепа. Это, — она поняла сразу, не являлось обычной ямой для захоронения. Тела не подготавливали к погребению и не укладывали бережно в месте последнего упокоения. Людей убили и сбросили в яму, или, возможно, даже похоронили в ней заживо.
Габи бросило в дрожь. Во рту стало горько от поднявшейся к горлу желчи.
По мере того как ее потрясенный взгляд изучал беспорядочно переплетенные тела, она находила отпечатки яростной бойни. Сломанные кости, пробитые черепа. Габи не сомневалась, что это несколько большее, чем просто результат небрежного захоронения. Кем бы эти люди ни были, с ними жестоко расправились и забили насмерть, а вовсе не принесли в жертву в ритуальном обряде.
Как ни отвратительно, но необходимо спуститься в яму, поскольку иного способа исследовать тела и установить правильность первоначальной версии кроме как присоединиться к ним, нет. От одной этой мысли по коже поползли мурашки, однако уже через минуту Габи достала и включила диктофон. Начав с даты и времени, она наговорила первые впечатления и, наконец, шагнув к лестнице, спустилась вниз.
Габи не была подвержена всякой воображаемой чепухе, вроде «интуитивного» восприятия нависшего зла, и все же, пока осторожно спускалась по ступенькам, ощутила, что здесь присутствует нечто не распознаваемое обычными человеческими чувствами. Отмахнувшись от подобных мыслей, она опустилась на колени рядом с первым телом и окинула его внимательным взглядом. Останки женщины, едва ли выше пяти футов. Размер привел Габи в некоторое замешательство. Оглядевшись, она отметила, что и остальные скелеты, в пределах видимости, не выглядят много больше, и поначалу решила, что тела принадлежат детям. Однако скелет, который она осматривала, определенно являлся женским. Расширенные кости таза свидетельствовали о том, что она рожала, значит, вполне созрела для того, чтобы выносить ребенка. Учитывая образ жизни и ее продолжительность у древних народов, женщина, вероятно, все-таки была довольно юной, и в современном мире считалась бы подростком, пожалуй, тринадцати — пятнадцати лет, не более, но по древним меркам девочка способная произвести на свет дитя, уже считалась взрослой.
И в ее черепе зияла дыра размером с кулак. Не надо обладать ученой степенью, чтобы определить причину смерти. Но Габи все равно изучила разбитый череп только чтобы убедиться, что повреждение не получено посмертно в результате какой-либо случайности. После того как убедилась в предварительном заключении, Габи продвинулась ко второму скелету, затем следующему и так далее. Она потеряла счет времени, исследуя их один за другим.