— Я чувствую, чего хочет твое тело, Лунный цветок, — пробормотал он вкрадчиво, опуская голову, пока его горячее дыхание не стало ласкать чувствительную кожу ее уха. — Ты хочешь того же, что и я — разделить чувственные удовольствия плоти, которые невозможны без оболочки, подобной этой.
Смесь отвращения и желания окутала Габи.
— Я не хочу этого! — сквозь зубы прошипела она. Извиваясь, Габи освободила одну руку и толкнула его в плечо.
Он довольно долго смотрел на нее, а потом, к ее великому удивлению, отпустил.
— Ты недовольна этим телом, — сказал он раздраженно.
Как только он отпустил ее, Габи попятилась назад и под действием веса собственного тела неуклюже плюхнулась на кровать, как только подколенными ямками натолкнулась на матрас.
Она смотрела прямо на мужчину, когда из его тела вышел Анка.
Мужчина поник, а затем начал медленно опускаться на пол и приземлился на одно колено. Верхняя часть его туловища качнулась вперед, и, чтобы избежать падения, он резко выбросил вперед руки и застыл на четвереньках. Он потряс головой из стороны в сторону, словно пытаясь прийти в себя. Затем поднял лицо вверх и застыл на месте с отвисшей челюстью. Произнеся длинную тираду по-испански, которая, как показалось Габи, не предназначалась для женских ушей, он встал на ноги, пошатываясь, как от корабельной качки, посмотрел вокруг и направился в сторону выхода.
Она услышала, как он ударился о входную дверь, затем, повозившись с замком, открыл дверь и снова захлопнул.
Габи в изумлении обернулась и уставилась на привидение.
Анка выглядел недовольным. Скрестив руки на груди, он принялся изучать ее с хмурым неодобрением на лице.
— Я не ожидал, что тебе будет так трудно угодить, — сказал он с раздражением.
— Что? Я больше не твой маленький Лунный Цветок? — вспылив, ответила Габи.
В его глазах засветилось желание и удивление. Все произошло так быстро, что Габи не успела даже вздохнуть. Она лежала, распростертая на спине, а «привидение» неплохо устроилось сверху, твердо и прочно вдавливая ее тело в мягкий матрац кровати.
Как она могла чувствовать тяжесть его тела? Тепло? Даже крепость напряженных мышц и шелковистость кожи?
Он перенес свой «вес» на локти и немного отодвинулся, чтобы посмотреть ей в лицо. Она почувствовала прикосновение его пальца, когда он легонько постучал по ее виску.
— Потому что я это делаю… здесь.
Габи закрыла глаза.
— Я так и знала, что сошла с ума, — пробормотала она таким голосом, будто и впрямь заболела.
Он хрипло засмеялся, и его теплое дыхание коснулось ее лица.
— Ты сама в это не веришь, мое сокровище, не так ли?