— Хорошо. Вы будете моим поставщиком.
И взял от него визитную карточку.
Остальные все сразу откачнулись от него, как от чумного. Они вихрем заметались по палубе.
— Есть костюмы, рабочее платье!.. Дешевые и добротные!..
Торговок и торговцев с фруктами пока не пускали на палубу.
А тем временем туземцы с угольных баржей прикрепляли к бортам парохода сходни. По сходням вплоть до бункерных люков, зияющих черной пустотой, выстроилась живая цепь людей. На каждой барже по нескольку грузчиков, вооружившись железными лопатами, стали перед пустыми корзинами. Все ждали дальнейшего распоряжения. Среди мужчин находились и женщины. И те и другие были почти голые, в одних лишь широких матерчатых поясах, прикрывающих бедра; только у женщин над грудями свисали маленькие ракушечьи щитки. Взволнованные предстоящей работой, туземцы произносили непонятные слова с резкими выкриками и скалили белые зубы. Глянцевито-черные тела их блестели на солнце, словно смазанные жиром.
На «Орионе» все двери кают были закрыты, иллюминаторы задраены. Команда и офицеры нарядились в грязное платье. На полуюте и на баке выросло по одному полисмену.
Матрос, толкнув в бок Лутатини, проворчал, кивая головою на полисменов:
— Архангелов поставили, окаянные!
— Для чего?
— Чтобы никто из нас из этого рая не убежал.
Губернатор и все его подчиненные сошли на моторный катер. Вместе с ними спустился и капитан Кент. Катер, оторвавшись от борта, рассыпал по бухте дробный стук.
Началась погрузка. Корзины, наполненные углем, переходя из рук в руки, беспрерывными рядами поползли вверх, на палубу. Их опрокидывали над бункерными люками и пустыми бросали на ту или другую баржу, чтобы снова заполнить грузом. Негры работали дружно. Баржи, облегчаясь от тяжести, постепенно поднимались из воды. «Орион» окутался в облако черной пыли. Капитанский мостик, штурманская и рулевая рубки, офицерские каюты, раньше блестевшие белизной, потускнели — стали темно-серыми.
Бухта представляла собою важную судоходную станцию. Кроме «Ориона», в ней стояли на якорях и другие суда: штук пять местных парусников, легкий английский крейсер, португальский миноносец и несколько торговых транспортов с повисшими над кормою флагами — французским, итальянским, мексиканским. Некоторые пароходы тоже грузились углем.
Лутатини стоял на баке без дела. Взгляд его тоскливо был устремлен на остров. Там громадные вершины гор в серо-коричневой окраске, в причудливых извилинах и наклонах подпирали синюю чашу неба. А внизу, около самой бухты, полукругом разбросался небольшой городок. Справа, на набережной, громоздились склады, кучи угля, стопы ящиков, бочек, тюков. Налево шли европейские жилые здания и заканчивались жалкими лачугами туземцев. Против центра города виднелись каменная пристань для пассажирских пароходов. Здесь набережная заросла двумя рядами высоких и стройных пальм. Сейчас же за нею с зеленью тропических растений чередовались дома под рыжей черепицей крыш, с фасадами, окрашенными в самые разнообразные цвета — белые, синие, желтые, розовые. Весь берег, залитый знойными лучами, был похож на яркую мозаику.