– Она сломана? – Хелен вновь дотронулась до него. – Давай я посмотрю.
Он дернулся, словно ее прикосновение обожгло его.
– Проклятье, Хелен. Неужели тебе не все равно?
Хелен заморгала, пораженная яростью в его голосе. Нетерпимостью. В самом деле, она никогда не слышала, чтоб он говорил с такой страстью.
– Ну конечно же, нет. Я ужасно беспокоилась. Я так испугалась, когда увидела тебя…
– Меня? – прогремел он. – Я не хочу твоей заботы и не нуждаюсь в ней. А как же ваш муж, леди Хелен? Как же мужчина, за которого вы вышли замуж всего четыре дня назад? Неужели вам все равно, что с ним?
Хелен отступила назад, потрясенная этим неожиданным всплеском злости и сарказма.
– Уильям?
Холодная дрожь дурного предчувствия пробежала по позвоночнику.
Его мягкие золотисто-карие глаза сделались твердыми и черными, как оникс, пригвоздив ее к засыпанной снегом земле.
– Да, Уильям. Помнишь его? Твой муж. Мой друг. Мужчина, с которым ты спала несколько ночей назад.
– Я не спала.
– Он мертв.
Она вскрикнула от ужаса, глаза потрясенно расширились. Мертв?
Хелен пробормотала молитву о его душе.
Взгляд, которым он пронзил ее, был полон такой ненависти и боли, что, казалось, сжигал изнутри. Магнус отвернулся, но она успела увидеть отвращение.
– Он заслуживает несколько большего, чем молитвы. Но ты никогда не была слишком верной в своих чувствах, не так ли?
Острый приступ вины и отчаяния, казалось, выжал всю кровь из ее тела, оставив такой же холодной и пустой внутри, как и снаружи.
Он прав.
Почти восемнадцать часов – с той минуты, как он, выбравшись из обрушенной башни, попал из огня да в полымя, – Магнус существовал в состоянии с трудом подавляемого гнева и адских мук. Встреча с Хелен стала последней каплей. Он сорвался, выплеснув все эмоции, бушующие в нем.
Она вышла за Гордона, черт побери все на свете. И это он, мертвый, заслуживает ее сострадания и беспокойства.
Может, это и несправедливо, но уже не имеет значения. Смерть Гордона, в конце концов, разорвала связь между ними. Магнус никогда не сможет смотреть на нее, не думая о друге. О своем мертвом друге. Она принадлежит Гордону. Не ему.
Магнус утихомирил свой гнев, зная, что должен сосредоточиться на Макгрегоре и сделать то, чего не смог сделать для Гордона: спасти ему жизнь.
Не из особого желания, а по необходимости Магнус стал лекарем Горной стражи. Элементарные знания во врачевании вкупе с «нежными» руками (смешно, учитывая их размер и силу) – вот и все, впрочем, чем он располагал. Но одно дело – приложить мох к ране и обвязать ее, вскипятить травы для настойки или даже прижать раскаленное железо к ране, которая не перестает кровоточить, и совсем иное – вытащить стрелу из шеи человека, который получил ее, спасая тебе жизнь.