Она танцует очень давно и относится к этому совершенно спокойно. Она не такая стервозная и озлобленная, как остальные. У нее невероятно красивая фигура с удлиненными, обтянутыми гладкой кожей мышцами. Она и в обычной жизни напоминает амазонку, но в туфлях на высоком каблуке и с подобранными назад волосами она становится похожа на богиню. Мужчины устремляются к ней так, как будто мечтают, чтобы она их укротила или растоптала каблуками своих туфель. Но она сохраняет такое спокойствие, словно не замечает их повышенного внимания. Чтобы выйти в зал, она ни в кого не превращается. Перед этими пускающими слюни мужиками появляется сама Конни. Она остается собой и в гримерке, а также после работы. Меня в гримерке и перед мужиками зовут Хани, а после работы я снова становлюсь Евой.
— Зачем тебе деньги, малышка? Конечно, если это не слишком личный вопрос. — Она, склонив голову набок, изучающе смотрела на меня своими темными, знойными глазами.
Она произнесла это очень тихо, не желая, чтобы наш разговор кто-нибудь подслушал.
Я пожала плечами.
— Надо.
Все эти танцы не оказывают на нее никакого воздействия, и поэтому ей ни за что не понять, зачем мне нужно это платье, каким образом оно может мне помочь.
— Я надеюсь, не для мужчины?
Я помотала головой.
— Ничего подобного. Я никогда не пойду на это ради мужчины.
— Никогда не говори никогда, — вздохнула Конни. — Так значит, ты хочешь зарабатывать больше? Что ж, тогда ты могла бы попробовать приватные танцы в VIP-апартаментах. Скажи об этом Адриану и другим, и они начнут направлять к тебе тех, кто этим увлекается.
— А там только танцуют? Просто делают это дольше или там необходимо полностью раздеваться? — уточнила я.
Конни смотрела на меня так долго и пристально, как будто пыталась определить, действительно я такая наивная или прикидываюсь. Я никогда не танцевала в апартаментах и впервые спросила о приватных танцах. Обычно мне хватало денег и на то, чтобы рассчитаться с клубом, и на то, чтобы заплатить за квартиру, по счетам, прокормиться и т. д. Я приходила, делала свою работу и уходила. Все остальное меня не касалось.
Она вздохнула.
— Хани, в апартаментах правил, которых мужчины якобы придерживаются у всех на виду, не существует. Как тебе известно, если мы позволяем им коснуться себя в зале, мы притворяемся, что делаем для них исключение. Там, наверху, они могут трогать тебя сколько захотят. Они могут дрочить, наблюдая за тем, как ты танцуешь, лапать тебя, хватать за сиськи. Они могут заставить тебя поиграть с собой или с ними. Некоторые девчонки соглашаются отсосать у них или… — Заметив, что на моем лице отразился ужас, она замолчала и в отчаянии уставилась на меня. — Если тебя интересует мое мнение, я думаю, что приватные танцы не для тебя, — закончила она.