Что, если это занятие будет мало-помалу стирать признаки моей личности, пока я не исчезну совсем?
Человек, Ведущий Эту Жизнь
11 апреля 1992 года
Я рассказала Эллиоту о том, что задумала. Он промолчал, хотя его губы задрожали, как будто он снова собирался расплакаться. И я поняла, что больше не могу его утешать. Это уже слишком. Я из кожи вон лезу, чтобы выкарабкаться из ямы, но меня почему-то никто не утешает. Где тот человек, который крепко меня обнимет и скажет, что рано или поздно все утрясется, все будет хорошо?
Он не заплакал, хотя его карие глаза, которыми я когда-то была просто очарована, увлажнились.
— Прости, — наконец произнес он.
«Пошел ты на…» — мысленно отозвалась я, а вслух произнесла:
— Ничего.
Собственно, на этом и закончилось обсуждение моего будущего.
Я
Либби
Я слышу, что наверху снова звонит стационарный телефон. Мне хочется проигнорировать звонок, но это может быть Калеб. Я несколько раз звонила ему, намереваясь потребовать, чтобы он приехал и забрал Бутча. Или пусть найдет кого-нибудь, кто сможет о нем позаботиться. Как только вопрос с Бутчем будет решен, я смогу подыскать себе другое жилье.
Теперь я понимаю, почему Джеку так не хотелось рассказывать мне о том, что произошло непосредственно после катастрофы: это доказывает, что на самом деле он меня не любит. Он просто делает вид. Его реакция на то, что в машине была не Ева, а я, была такой же, как если бы он узнал, что на пороге смерти находится не близкий родственник, а коллега по работе. В первом случае ты готов пожертвовать чем угодно, лишь бы этот человек остался в живых, а во втором ты просто всей душой надеешься, что он выживет.
Я кладу дневники на пол. Джек вернется домой еще не скоро. Я поговорю с Калебом и спущусь обратно.
Я успеваю снять трубку как раз вовремя.
— Эй, сестренка, что стряслось?
В трубке что-то трещит, его голос доносится как будто издалека; впрочем, он и находится очень далеко.
У меня есть кое-какие сбережения, так что я смогу снять какую-нибудь квартирку. Или же я могу, проглотив свою гордость, перебраться к родителям. Это не самый лучший вариант, но все же лучше жизни в доме Евы с мужем Евы.
— Ты должен вернуться домой, — говорю я.
— Почему? Что случилось? Что-то с Бутчем?
— Нет, он в порядке, но мне необходимо, чтобы ты вернулся и забрал его или нашел кого-то, кто сможет о нем позаботиться.
— Ты о чем?
Внезапно треск пропадает и я слышу его голос совершенно отчетливо. Теперь он говорит со мной серьезно. Вполне возможно, он даже надлежащим образом поднес трубку к уху. Очевидно, десять сообщений, которые я для него оставила и в которых просила его перезвонить, так и не внушили ему мысль, что со мной что-то не так.