В этом не чувствовалось ни малейшего намека на двойной смысл. В его предложении звучало лишь искреннее желание еще немного продлить чудесный вечер.
— Прежде чем ты что-то скажешь или подумаешь, — предостерег он меня, когда мы повернули на одну из спускавшихся к морю улиц, — я хочу, чтобы ты знала: я купил этот дом много лет назад. Тогда он представлял собой самые настоящие руины. Мне пришлось потратить много сил и денег, прежде чем он стал пригодным для жизни. Я им горжусь и не хочу, чтобы ты думала, что я купил его готовым, заплатив за него миллион, за который его можно сейчас продать. Мне он достался за гораздо меньшую сумму Понятно?
— Понятно, — кивнула я.
И тут мы остановились возле огромной викторианской виллы с двумя входами, кремовыми стенами, створчатыми окнами и каменными ступенями, ведущими к черного цвета входной двери, расположенной повыше окон нижнего этажа, куда, видимо, попасть можно было только изнутри.
Я так резко вздернула голову, чтобы посмотреть на своего шутника, что у меня даже позвонки хрустнули.
— Я тебя предупреждал, — напомнил мне он.
— А я ничего не сказала, — заметила я.
За входной дверью оказалась широкая веранда с вешалками дли одежды, устланная толстым ковром. С веранды остекленная дверь вела в длинный и широкий коридор с гладким деревянным полом, упиравшийся в крутую лестницу. Слева от входной двери, под массивной золоченой рамой зеркала, стоял пристенный столик на гнутых ножках. Рядом с зеркалом находилась дверь, а дальше по коридору виднелось еще две двери.
Если он не лукавил и действительно купил этот дом в полуразрушенном состоянии, то он вложил в свое жилище много любви и труда. Мне было также ясно, что вернуть зданию его первоначальное изящество, сохранив при этом верность эпохе, было весьма затратно. Чего стоили одни только карнизы, лепнина, панели и кованые решетки радиаторов отопления!
Я остановилась у зеркала, ожидая приглашения Джека пройти в дом. Но вместо того, чтобы шагнуть вперед, он обернулся ко мне. На его губах играла озорная улыбка.
— Можно мне тебя понюхать? — спросил он, делая шаг ко мне и вынуждая меня отступить.
Я почувствовала спиной стену. Отступать дальше было некуда. Он стоял совсем близко, но не касаясь меня, и в его зеленых глазах плясали чертики.
— Понюхать меня? — изумленно переспросила я.
— Да, понюхать. Только шею, если позволишь.
Я не усмотрела в этом никакого подвоха. Я-то думала, что он собирается меня поцеловать, но раз уж ему необходимо сначала меня понюхать, что ж…
— Если тебе так хочется, — сказала я.