I.I. Как Альбина Владимировна поссорилась с Борисом Ивановичем
Чай, которым знаменитый экс-следователь Генпрокуратуры Борис Иванович Уваров потчует гостей в своем офисе, напоминает чифирь. Напиток горек, как доля жертвы, и темен, словно душа убийцы. Мы беседуем уже несколько часов, однако горчичного цвета печеньки в аккуратной пиалке не тронуты, а массивная банка с медом, каким-то образом оказавшаяся на лакированном столе кабинета, только акцентирует нелепость нашего разговора. Что здесь делает эта банка, думаю я? Чего он хочет, думает про меня юрист (подозреваю). Хочу вычислить, кто Владислава Николаевича Листьева заказал, ага. Но! Я уже не понимаю, кто кого допрашивает. Мы не продвинулись, как мне кажется, ни на пядь. А что кажется Уварову — бог весть.
Броский заголовок «Уваров знает, кто убил Листьева», которым газета «Саратовский Арбат» потрясла своих читателей осенью 2001 года, гулял по Сети, методично набирая индекс цитирования, и в конце концов зацементировался этакой ложной аксиомой. После выхода книги «Влад Листьев. Пристрастный реквием» меня спрашивали:
— А ты с первым следователем разговаривал? Уваров же почти сразу раскрыл это дело — и его быстро отстранили. Ему-то точно известно, кто стоял за убийством.
Нет, отвечал я, не беседовал. Зато читал протоколы. Короче говоря, поскольку я изучал непосредственно само дело и знаю, что все версии, разработанные на старте, не были доведены до победного финала, я просто отшучивался. И если уж на то пошло, то формально Борис Иванович Уваров не был «первым» следователем в этом запутанном деле, которое поначалу приняла к производству Московская прокуратура. Хотя спустя всего сутки дело действительно было передано бригаде под водительством следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Бориса Уварова. И тогда в деле фигурировала всего одна гильза.