— Он был у тебя? — прервал молчание префект.
— Конечно. Кто устоит? Особенно после последнего стишка?
— Ее улыбка — луч в ночи,
Глаза — морские два сапфира,
Ее искусство безупречно,
Но сердце лишь префекту отдано
— торжественно продекламировал он и хитро улыбаясь, добавил:
— Я рад, что тебе понравилось.
— Так это ты написал? — она искренне изумилась. Она никак не представляла, что среди талантов префекта есть место стихосложению.
— Конечно — ласково подтвердил он, поправляя выбившийся локон.
— А я то думаю, почему после знакомства с тобой — она наградила префекта призывным томным взглядом — я стала очень популярной. Мне даже предлагали большие деньги, если на пару ночей меня подменят — она захихикала. Амвросий позволил себе улыбнуться, но почти сразу посерьезнел.
— Не думай, что мне это приятно. Но как только ты станешь принимать только меня — он тяжело вздохнул — твоя жизнь не будет стоить и асса. Я не могу этого допустить — жестко сказал он, затем уже мягче спросил:
— О чем он говорил?
— Он был как всегда словоохотлив. По окончании его всегда тянет поговорить — гетера прыснула — надолго его не хватает, но говорить может часами. Такое ощущение, что ему просто не дают высказаться. Как будто подавляют — префект помрачнел. Гетера продолжала:
— С каждым разом гонору становится все больше и больше. Он уже видит себя императором. Рассуждал о реформах, о возвращении к старым порядкам и тому подобное. Вскользь сказал, что очень скоро многое в Империи поменяются и многие вздохнут свободно.
— Называл конкретные имена?
— Нет. Всегда мы да мы.
— Не знает или осторожничает? — раздумывая, проговорил Амвросий. Гетера не только верный поставщик информации, но обладает гибким умом, так что префект никогда не пренебрегает ее мыслями.
— Думаю, что-то он все-таки знает но…
— В одиночку сдерживается. Если бы перед кем-то распустить хвост… — задумчиво протянул мужчина — Он не предлагал тебе прийти с другом?
— Да — в голосе послышалась угроза — но ты же знаешь, что…
— Я прекрасно это помню. Если ты думаешь, что мне это нравится, то ты глубоко ошибаешься — он тяжело вздохнул — но долг есть долг. Спири разве ты не хочешь получить милость императора?
— Мне не нужна ничья милость! Мне нужен ты!
— Спири, Спири. Мы на грани огромного шухера, — она вздрогнула, мысленно префект обругал себя. Он понял что небрежно оброненное им слово всколыхнуло кошмарные воспоминания которые Спирия безуспешно пыталась похоронить в себе вот уже восемь лет. Амвросий успокаивающе погладил по спине — Извини — смущенно пробормотал он.