— Цепной пес императора, — со смесью снисходительности и презрения кинула она. Амвросий вновь вздохнул:
— Кто-то ведь должен заботиться и об Империи, — она вздохнула.
— Не расстраивайся, — попытался ее утешить префект, — еще пару лет напряженно работы. Потом подготовлю приемника, брошу все, заберемся в самый далекий уголок, и тогда ничто в мире не сможет угрожать нашему покою, — Спирия скептически улыбнулась. Она слабо верила, что префект способен бросить работу, но надежда все равно теплилась в душе.
— Хорошо, — она старалась говорить твердо, но голос предательски дрожал, — я сделаю, что ты просишь, но не ради Империи или Августа, а ради тебя, — Амвросий не стал ничего говорить. Помолчав, она вдруг сказала:
— Знаешь, он тебя очень сильно не любит. Даже ненавидит — нарушила молчание гетера — Прямо он не говорит, но вскользь кинутым фразам ясно, что он убил тебя сам, если бы мог.
— Скорее если бы не боялся. Он прекрасно понимает или что вероятнее ему внушили, что между ним и Империи стою я. Теперь думаю мне пора, — с сожалением проговорил префект. Спирия с явным нежеланием разомкнула руки, но перед тем как упорхнуть с колен любимого поцеловала его в нос. Взгляд Амвросия начала покрываться дымкой, и он затряс головой отгоняя так некстати нахлынувшие воспоминания.
Резко встал, подошел к массивной кровати. Отодвинул край, приподнял ковер и постучал по стене условным шифром. Раздался глухой звук. Префект повторил. Не успел он закончить как в стене неслышно отворилась дверь до того абсолютно незаметная. Появился смущенный молодой человек лет двадцати пяти в белой тоге с нашивками колоска и летучих сандалий на плечах — знак того, что его семья торгует хлебом.
— Секст, — поприветствовал его префект, — заходи не стесняйся, — отчего юноша залился краской. На плохо гнувшихся ногах он вошел в комнату, держа в руках свернутую одежду. Префект развернул тогу, критически осмотрел ее и остался доволен. Прежде чем скрыться в нише он тихо сказал:
— Буду утром. Не скучайте, — и, обращаясь только к гетере озорно подмигнув — не замучай мальчика. Как в прошлый раз, — Секст покраснел. Гетера подошла к нему сзади прижалась, правой рукой как ребенку растормошила волосы, а левой прошлась вдоль бедра юноши, мягко поглаживая бугорок. От того, что это происходило на глазах префекта, которого с гетерой связывают близкие отношения, Секст покраснел еще больше. Гетера, ухватив за волосы, властно повернула голову Секста к себе и жадно впилась в губы юноши. Амвросий благодушно ухмыльнулся и закрыл дверь.