– Я бы с удовольствием, но должен провести эту ночь в гостинице «Свирепая киска». Ее, видите ли, содержит родной братец моей дражайшей супруги: человек абсолютно беспринципный и чуждый благородной идее мужской солидарности. Так что, если я не буду ночевать под его бдительным надзором, моей Пышечке немедленно полетит сообщение. И вызовет у нее самые черные подозрения.
– Если так, то конечно, – вынужден был согласиться магистр. – Зачем женщину расстраивать.
– Я тебя провожу, – поднялся Ганц.
Когда они вышли на улицу, веселье и улыбки, как по волшебству исчезли с их лиц. Некоторое время шли молча, потом Ганц спросил:
– Так зачем ты, все-таки приехал, Берри?
– Слухи разные дошли. Что ты в столице, чуть ли не в Университете…
– Я в Университете.
– Ты уверен, что не слишком рискуешь, малыш? Времени прошло много, но на Лагосинтере достаточно людей с хорошей памятью.
Беззаботная улыбка снова озарила лицо Ганца.
– Пока господин Лэрри ко мне благоволит, я могу ничего не опасаться.
– Пока, – многозначительно подчеркнул Берри. – Такие высокопоставленные люди время от времени меняют свои… взгляды. И любимчиков.
– Лэрри выхлопотал мне освобождение от ответственности за прошлое. Учитывая мои заслуги перед Лагосинтером, а так же примерное поведение последние три года и чистосердечное раскаяние.
– Примерное поведение, – Берри окинул Ганца продолжительным, изучающим взглядом. – Ну-ну. Что ж, малыш, ты уже большой и умный. То, что кроме господина Лэрри, здесь найдутся еще желающие, посмотреть, какого цвета твоя кровь, напоминать не надо?
– Ох, не надо, – сразу погрустнел Ганц.
– Что? Заметил что-то подозрительное?
– Не заметил. Скорее интуиция. Знаешь, накатывает время от времени ощущение, что кто-то ко мне присматривается. И очень внимательно присматривается.
– Ну-ну, – повторил Берри. – Интуиция профессионала вместе с ним в отставку не уходит. Ты уж будь поосторожнее, малыш. И если что… если тебе понадобится прикрыть спину, ты знаешь, как со мной связаться.
Ганц молча кивнул. «Спасибо», в таких случаях, не говорят.
Когда он вернулся домой, его встретила только Арра – нянюшка Матильда и Джузеппе уже ушли спать.
– Как мило с твоей стороны, птичка, дождаться меня, – устало улыбнулся Ганц.
– У меня были на то причины, – сухо ответила она.
– Судя по твоему тону, эта причина – вовсе не желание скрасить мое одиночество? – предположил он.
Арра презрительно фыркнула.
– И не беспокойство за мою жизнь, – продолжил Ганц.
– А с чего вдруг я должна беспокоиться за твою жизнь?
– Как же! Ночь на дворе, на улицах опасно. Вдруг злые дяденьки с ножиками начнут на меня кидаться…