В дровяном сарае бедняга поостыл — наверное, из-за своей несчастной наследственности, он ужасно боялся темноты — и стал извиняться перед миссис Лори и умолять, чтоб его выпустили. Ему сказали, что Мэг Тосстик никто не запугивает, напротив, с ней обращаются как с родной дочерью, а наш славный викарий — старина Куттс, значит — просил всячески ей помогать. Все это тоже говорилось при свидетелях.
Да, интересный вышел вечерок. Лично у меня тоже случилась одна неприятность. На ночь глядя, то есть часов в одиннадцать, ко мне явился Боб Кэнди, расстроенный потасовкой в баре, и отказался участвовать в завтрашнем матче.
То была, нечего и говорить, серьезная потеря. Боб хоть и не гений крикета, но такие ребята есть не во всякой деревенской команде — сообразительные и с хорошей реакцией. Если он в ударе, его с поля не выбить. Мы всегда ставим его бэтсменом. На вид он спокойный, как буйвол, зато легко возбуждается и, когда готовится к удару, взвинчивает себя до предела. Я не однажды, а раз двадцать видел, как он владеет битой. Безошибочно определяет, какой мяч ему по силам. Биту держит, словно с ней родился.
Зато второго такого скверного полевого игрока не найдешь, хоть две недели ищи по всем графствам. Его ставили средне-правым, потому что деревенские крикетисты бьют по ногам: привычка работать косой. Такие удары у них в крови. Впрочем, Боб в трудной ситуации не подведет. А когда нужно обратиться к судье, рыкает басом, точно лев. Это хорошо при таком арбитре, как сэр Уильям, который хоть и старается для деревни по мере сил, крикетом интересуется не особенно. Неспортивно, нечего и говорить, но таков уж деревенский крикет. И тем он спортивнее, если можно так выразиться.
Итак, отказ Боба был настоящим ударом. Никакой серьезной причины он не назвал, сказал только, что Лори дал ему выходной до шести, а идти на праздник ему не хочется. Ужасная досада. Спорили целый час, но совершенно без толку. Несчастный болван уперся. Однако несмотря ни на что, я ликовал. Когда я уснул, мне приснилась Дафни. Какой-то смутный сон, ничего конкретного, помню лишь ощущение чего-то радостного.
В половине седьмого меня разбудил Уильям. Просил покидать мяч. Я был так бодр, что с удовольствием вылез из теплой мягкой постели и пошел с ним!
Глава V
Деревенский праздник
Праздник растянулся на целый день. За вход платили по шесть пенсов; мы с Дафни наделали билетов с отрывными талончиками, чтобы люди — им ведь нужно пойти пообедать, а вечером выпить чаю — не платили еще раз. На ярмарку шли из всех окрестных деревень, приехала и целая компания на автобусах с ближайшего морского курорта Уаймут-Харбор. Мы рассчитывали получить не меньше двенадцати фунтов за билеты, пять фунтов от устроителей ярмарки, не меньше двадцати за закуски (не чистая прибыль — предстояло заплатить еще поставщикам) и не меньше пяти за организованные нами развлечения. Самым прибыльным из них было сбивание кокосов, но и на аттракцион «Предсказание судьбы» — наше нововведение! — возлагались немалые надежды. Устроить его днем мы не могли из-за крикета. Матч кончался ровно в шесть, и у меня оставался час, чтобы принять душ, переодеться, выпить чаю и пробраться потихоньку в палатку.